По залам Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина - Олег Дмитриевич Грознов

того времени – стала Афиной (Афина – покровительница рода Спартокидов, властителей Боспорского царства). Статуя вновь была разрушена на рубеже II–I веков до н. э. Именно тогда ее голова оказалась сброшена на дно колодца.

К открытиям, сделанным в Фанагории, принадлежат три плиты с рельефами, изображающими хоровод нимф. Рельефы выполнены в первой половине II века до н. э.

Несмотря на то что плиты были найдены на большом расстоянии друг от друга, есть основания полагать, что они составляют единый фриз. Стиль произведения определяют как «архаистический» – его отличает определенная сухость в трактовке образов и ряд других признаков (в частности, изображение краев гиматиев в форме «ласточкиного хвоста»).

На блоке А можно видеть двух нимф или харит, держащихся за руки и идущих одна за другой. Фигура девушки, возглавляющей хоровод (справа), сохранилась гораздо лучше, тогда как от изображения ее спутницы осталась только нижняя часть. На девушках длинные хитоны и гиматии. Прическа предводительницы хоровода поделена на длинные локоны, ниспадающие ей на плечи – мотив характерный для периода архаики (ср. с «Задумчивой корой»).

На блоке B изображена процессия из трех нимф, на блоке C представлено шествие из пяти девушек. Головы некоторых участниц хоровода показаны в профиль, иные глядят на зрителя. Хоровод дев шествует степенно, торжественно. Нимфы едва касаются ногами земли, отдаленно напоминая балерин на пуантах.

Из Фанагории происходит множество терракотовых статуэток. Их изготавливали ремесленники, которых называли коропластами. Мастерские коропластов с готовыми изделиями и формами для их оттискивания так же найдены в ходе раскопок.

Одним из лучших образцов коропластики в коллекции Музея можно назвать фрагмент фигурного сосуда, выполненный в виде головы сатира.

Сосуд был изготовлен в Малой Азии в конце IV века до н. э. Впечатляет мастерство художника, сработавшего голову. Некрасивое, напоминающее бугристую картофелину, лицо божка чрезвычайно выразительно. Сатир запечатлен улыбающимся, с глазами, поднятыми кверху. Привлекают внимание его искривленные в улыбке мясистые губы, щеки и подбородок с ямочками, вздернутый нос, выступающие надбровные дуги, покрытые густым волосом, словно шерстью, наморщенный узкий лоб и топорщащиеся репьем волосы.

Ряд терракотовых статуэток был обнаружен на территории полиса Тирамба, находящегося недалеко от Фанагории. Среди них – изображение Афродиты с Приапом и богини Тюхе, датированные I веком до н. э. – I веком н. э.

Обе статуэтки принадлежат к заупокойному культу, они были помещены в одном из захоронений, где располагались у головы усопшей. Богиня любви Афродита изображена нагой – гиматий, накинутый на ее плечи, не скрывает прекрасного тела олимпийки. На голове Афродиты – стефана[20], на шее – ожерелье, ноги и руки украшены браслетами. Одной рукой богиня придерживает край плаща, другой выжимает мокрые после купания волосы. Этот жест позволяет рассматривать статуэтку как одно из многочисленных воплощений типа Афродиты Анадиомены, то есть «Выходящей из воды». Афродита облокачивается на статую Приапа – бога плодородия. В соответствии с традицией, Приап изображен со своим главным атрибутом – крупным эрегированным фаллосом.

В отличие от Афродиты, Тюхе – богиня случая – полностью одета. Тело ее скрывает длинный хитон, покрытый гиматием. В руках Тюхе держит чашу и рог изобилия.

Подлинное украшение собрания античных подлинников ГМИИ – роскошный акротерий из Фанагории.

Он представляет собой огромную мраморную пальметту, составленную из множества лепестков, походящих на перья в хвосте павлина. Пальметта когда-то служила навершием надгробной стеле. Ее внушительный размер объясняется резким увеличением погребальных памятников, имевшим место во второй половине IV века до н. э. Стела, частью которой являлся акротерий, была сделана в Аттике, после чего ее доставили в Боспорское царство.

Своеобразной «парой» к фанагорийскому акротерию может служить акротерий, найденный в некрополе Тирамбы. Правда, изваян он на столетие позже и не из мрамора, а из известняка. Качество исполнения не позволяет причислить памятник к шедеврам греческой пластики.

Ценные археологические находки удается сделать не только на месте городских центров Боспора, но и «за городом». Так при раскопках античной усадьбы, лежащей к северу от Фанагории (ныне поселок Юбилейный), исследователям посчастливилось открыть одно из выдающихся произведений античного искусства. Речь идет о т. н. Таманском рельефе или точнее – надгробной стеле с изображением двух воинов.

Мужчины на рельефе исполнены почти в натуральную величину. На них надеты хитоны и гиматии, на голове у каждого коринфский шлем, сдвинутый на затылок, в руках – оружие (копье и щит у одного, копье и меч-ксифос у другого). Один из воинов явно старше, его лицо обрамляет курчавая борода, тогда как его «напарник» совсем юн. Оба воина изображены босыми, однако голени старшего закрыты поножами.

Как и некоторые другие художественные изделия, стела прибыла на берега Боспора Киммерийского из Аттики. При этом аналогов среди аттических надгробий она не имеет. Главное отличие Таманского рельефа от работ афинян состоит в том, что изображенные на нем воины не связаны на событийном, сюжетном уровне (ср. с Надгробием всадника, где изображена встреча усопшего с живым родственником). Возможно, это было определено условиями заказа, в котором нашли отражение культурные традиции Северного Причерноморья.

Существует версия, что стела вовсе не является погребальным памятником. Возможно, она носит мемориальный характер и посвящена стратегам (военным командующим), представителям династии Спартокидов.

Вместе с Таманским рельефом был обнаружен фрагмент плиты с высеченной на ней сценой битвы, предположительно, амазономахии (т. е. сражения с амазонками).

Так же, как и стела с изображением воинов, плита в более позднее время была использована в качестве строительного материала при возведении усадьбы, на месте которой были найдены оба произведения.

В отличие от Таманского рельефа, «Амазономахия» принадлежит не аттическому, а местному – боспорскому – мастеру. На этом основании памятник можно отнести к произведениям особого боспорского стиля, в котором эклектически смешаны черты архаики и классики, то есть стилей предшествующих эпох, перенесенных на местную почву и развивающихся теперь обособленно – параллельно искусству Эллады.

Среди греческих мифов встречается несколько описаний битв с участием амазонок, однако на рельефе, по всей вероятности, представлен эпизод, описанный историком Геродотом, а именно сражение амазонок со скифами. Как это ни удивительно, но последствием жестокого столкновения стали свадебные торжества, ибо скифы в конце концов взяли амазонок в жены, став, таким образом, прародителями еще одного степного народа – савроматов. Однако на фризе запечатлен вовсе не счастливый финал этой истории, а напряженный и трагичный момент битвы. В «нижнем ярусе» можно видеть амазонку – в скифском облачении, – пытающуюся защититься от юного воина, занесшего над ней меч (противник схватил амазонку за волосы). Чуть выше изваяна всадница, пронзенная скифским клинком и падающая