Портреты заговорили… - Юрий Кириллович Толстой

Построение деятельности кооперативных и общественных организаций на подлинно демократических началах, в том числе и в вопросах распоряжения принадлежащими им средствами и имуществом, разумеется, не должно означать ослабления государственного и общественного контроля за законностью их деятельности. Однако этот контроль не должен влечь подмены органов кооперативного и общественного самоуправления, к ведению которых в соответствии с уставами указанных организаций отнесено осуществление принадлежащих им имущественных прав, в том числе и права собственности. Иное означает искажение социально-экономической и юридической природы колхозно-кооперативной и общественной форм социалистической собственности, которые покоятся на принципе добровольного членства.

Завершая рассмотрение вопроса о функционировании социалистической собственности, о факторах, сдерживающих ее совершенствование и поступательный рост, следует еще раз подчеркнуть, что заложенные в социалистической собственности преимущества отнюдь не срабатывают автоматически. Между формально-юридическим актом обобществления производства и его обобществлением на деле лежит, как и предвидел Ленин, целая историческая эпоха, которую мы далеко еще не прошли. Неверно было бы полагать, будто общенародность государственной собственности это своего рода константа, не подверженная никаким изменениям. В тех случаях, когда проводится экономическая и социальная политика, основанная на подлинном знании объективных законов общественного развития и умелом использовании их в интересах общества, происходит усиление общенародности государственной собственности. Но если в политике допускаются просчеты, как это имело место в период существования совнархозов или на рубеже 70—80-х гг., то элементы общенародности в государственной собственности ослабевают. Мы уже не говорим о том, что упрочению общенародности государственной собственности отнюдь не способствует ее растаскивание путем хищений, злоупотреблений служебным положением, браконьерства и т. д. Иными словами, для того, чтобы государственная собственность никогда не уклонялась от русла общенародного достояния, необходимо проводить реалистическую, взвешенную во всех отношениях, основанную на строгом учете интересов и возможностей экономическую и социальную политику. Сказанное, разумеется, относится не только к внутренней политике, но и к внешней.

Тот же ход рассуждений, mutatis mutandis, приложим и к движению иных форм социалистической собственности.

Коммунистическая партия придает большое значение совершенствованию распределительных отношений, оказывающих активное воздействие на рост коллективной и личной заинтересованности в развитии общественного производства, уровень и образ жизни людей. Линия на наиболее эффективное распределение общественного продукта и национального дохода, на то, чтобы распределительный механизм был надежной преградой нетрудовым доходам, уравниловке в оплате труда – всему, что противоречит нормам и принципам социалистического общества, будет последовательно проводиться и впредь. К сожалению, в отношении к личной собственности и индивидуальной трудовой деятельности граждан в течение длительного времени наблюдаются шараханья из одной крайности в другую. Иногда на первый план выдвигаются связанные с ними положительные тенденции, средства массовой информации как по команде начинают всячески превозносить честного скромного труженика, который рационально ведет подсобное хозяйство, занимается иными видами индивидуальной трудовой деятельности, способствуя тем самым приращению общественного богатства и удовлетворению материальных и духовных потребностей своих сограждан. Затем наступает другая полоса. Лиц, которые продают на рынке излишки продукции, выращенной в подсобном хозяйстве, причем продают по достаточно высоким ценам, начинают клеймить как спекулянтов, наживающихся за счет общества, поднимается кампания (в который уже раз!) против скармливания скоту хлебопродуктов (как будто скот не нужно кормить!)[48], контроль за индивидуальной трудовой деятельностью граждан становится более жестким. А это отражается и на законодательстве, в котором меры, призванные обеспечить потребительское назначение личной собственности граждан, то ужесточаются, то становятся более гибкими и эластичными. Отсутствие в этом принципиальном вопросе необходимой последовательности подрывает материальную заинтересованность людей в результатах индивидуальной трудовой деятельности, заставляет их с оглядкой относиться к льготам и преимуществам (а вдруг отнимут?), которые предоставляются в последнее время лицам, желающим заниматься садоводством и огородничеством, выращиванием скота и птицы. Все это наносит обществу ощутимый урон, как материальный, так и нравственный.

Давая характеристику личной собственности, мы обычно переносим центр тяжести на ее потребительское назначение. В принципе, это правильно. Не следует, однако, сбрасывать со счетов и производительные возможности, таящиеся в личной собственности как одном из средств приращения общественного богатства. Как показывает опыт социалистического строительства и в нашей стране, и зарубежных странах, эти возможности далеко еще не исчерпаны.

Во исполнение решений XXVII съезда КПСС и требований широких масс трудящихся в последнее время принят ряд партийных и государственных документов, направленных на усиление борьбы с нетрудовыми доходами[49]. В них предусмотрены такие новые для нашего законодательства меры, как представление декларации о доходах и установление уголовной и административной ответственности за уклонение от подачи декларации, несвоевременную подачу декларации или включение в нее заведомо искаженных данных. В связи с этим перед наукой и правоприменительными органами вновь со всей остротой встал вопрос, какой доход может быть отнесен к нетрудовому. До последнего времени в юридической науке преобладало мнение, согласно которому доход можно квалифицировать как нетрудовой лишь при наличии двух признаков: во-первых, доход должен быть получен не за счет личного производительного труда, а за счет иных источников и, во-вторых, получение дохода должно быть связано с совершением правонарушения, т. е. быть противоправным. Несколько шире границы нетрудового дохода определял В. П. Грибанов. По его мнению, «под нетрудовым доходом следует понимать доход, полученный приобретателем неправомерным способом и без приложения собственного труда или хотя и с приложением собственного труда, но при наличии присвоения результатов чужого труда в той или иной форме»[50]. Приходится признать, что новейшее законодательство ближе к тому пониманию нетрудового дохода, которое в свое время отстаивал В. П. Грибанов. В подтверждение этого можно сослаться на следующие обстоятельства. Прежде всего, доход, полученный от занятия кустарно-ремесленным промыслом или другой индивидуальной трудовой деятельностью, относительно которых имеется специальное запрещение, хотя бы при этом и не использовался наемный труд, можно квалифицировать как нетрудовой доход. Кроме того, отражая общую линию на усиление борьбы с нетрудовыми доходами, законодатель внес изменения в ст. 40 Основ гражданского законодательства, ст. 240 ГК РСФСР и аналогичные нормы ГК других союзных республик. Раньше правило о продаже колхозами излишков сельскохозяйственной продукции, не покупаемых государством, а также о продаже гражданами своего имущества по ценам, устанавливаемым соглашением сторон, было сформулировано так, что оно вроде бы не допускало никаких изъятий. Теперь же оно снабжено существенной оговоркой: «если иное не предусмотрено законодательством Союза ССР и союзных республик», которая позволяет в разумных пределах нормировать цены и на колхозных рынках. Поэтому если с учетом рыночной конъюнктуры и других обстоятельств компетентный орган на ту или иную продукцию, реализуемую гражданами на колхозном рынке, устанавливает предельные цены, то продажа гражданином выращенных им продуктов подсобного хозяйства по более высоким ценам