Портреты заговорили… - Юрий Кириллович Толстой

приводит к образованию у него нетрудового дохода, который подлежит изъятию в установленном законом порядке. Здесь, однако, хотелось бы предостеречь, во-первых, от отождествления нетрудового дохода с незаконным. Предложения о замене понятия «нетрудовой доход» понятием «незаконный доход» вносились в научной литературе и общей печати как в ходе обсуждения проекта новой Конституции, так и до этого. Законодатель эти предложения не воспринял. Задача поэтому состоит в определении понятия «нетрудовой доход», а не в замене этого понятия другим. Во-вторых, как в плане доктриальном, так и в плане правоприменения следует предостеречь от чрезмерной дробности при определении понятия «нетрудовой доход» и использования при ограничении этого понятия от смежных множества классификационных признаков. Этим грешат, в частности, построения С. Д. Бунтова и В. А. Бублика[51]. Отдавая должное усилиям обоих авторов определить понятие нетрудового дохода и отграничить его от соприкасающихся с ним понятий, отметим все же, что многие из их рекомендаций вследствие указанных выше общих недостатков едва ли будут восприняты нормотворческими и правоприменительными органами. И, наконец, в-третьих, меры по усилению борьбы с нетрудовыми доходами не должны хотя бы косвенно задевать честных тружеников, которые получают дополнительные заработки. На это обстоятельство XXVII съезд КПСС обратил особое внимание[52]. Если же предусмотренные законом санкции применяются против тех, кто никакого правонарушения не совершил, а получает дополнительный доход от занятия кустарно-ремесленным промыслом, подсобным хозяйством или иной индивидуальной трудовой деятельностью, относительно которых нет специального запрещения, то это подрывает материальную заинтересованность людей, их веру в незыблемость принципа социальной справедливости в нашем обществе. К тому же следует постоянно помнить, что главный путь искоренения нетрудовых доходов в социалистическом обществе – это насыщение рынка высококачественными товарами и услугами, коренное улучшение работы промышленности, сельского хозяйства, транспорта, торговли, всех отраслей материального и духовного производства.

СОБСТВЕННОСТЬ И ПРАВО СОБСТВЕННОСТИ В УСЛОВИЯХ ПЕРЕСТРОЙКИ[53]

3 марта 1990 г. произошло событие, которое знаменует крупную веху в социально-экономическом и государственно-правовом обновлении нашего общества. В этот день Верховный Совет СССР принял Закон о собственности в СССР, который с 1 июля 1990 г. введен в действие. 14 марта 1990 г. Съезд народных депутатов принял Закон об учреждении поста Президента СССР и внесении изменений и дополнений в Конституцию (Основной Закон) СССР, в котором конституционные нормы о собственности приведены в соответствие с Законом о собственности в СССР. В ряду законов, образующих правовой каркас проводимых реформ, Закон о собственности, несомненно, призван занять главенствующее место. Дело здесь не только в том, что отношения собственности принадлежат к числу таких, из которых вырастают все остальные существующие в обществе отношения, но и в том, что в условиях господства в течение десятилетий административно-командной системы они оказались в наиболее запущенном состоянии, превратившись в оковы для дальнейшего развития производительных сил. Отчуждение непосредственных производителей от средств производства, превращение государственной собственности, которая некогда была задумана как общенародное достояние, в аппаратно-бюрократическую собственность, происходившее в самых различных формах огосударствление кооперативной собственности и собственности общественных организаций, всяческие препоны и ограничения на путях осуществления собственности граждан – эти и иные негативные явления привели к тому, что установления о собственности, декларированные в Конституции и других законодательных актах, на деле оставались на бумаге, и если и оказывали какое-либо влияние на социальную практику, то скорее регрессивное, поскольку использовались в качестве ширмы для прикрытия всякого рода неблаговидных, а то и преступных акций, извращавших самую суть этих установлений.

Обращаясь к Закону о собственности, необходимо, прежде всего, ответить на вопрос, зачем нужно было принимать специальный закон? Ведь в Основах гражданского законодательства и гражданских кодексах союзных республик имеются разделы, посвященные праву собственности. Почему нельзя было пойти по пути переработки этих разделов с учетом складывающихся в обществе реалий и нового видения проблем, связанных со структурной перестройкой экономики? По-видимому, это объясняется тем, что Закон о собственности призван всколыхнуть наше общество, заставить его поверить в свои силы, вывести из социальной апатии, особенно в сфере хозяйственной деятельности, в которой оно пребывало в условиях административно-командной системы. Этим объясняется и то, почему не были восприняты предложения по изменению названия закона. Название закона должно «стрелять», быть предельно кратким, активно воздействующим на волю и сознание людей. Эта цель достигнута. С другой стороны, разработчики закона стремились избежать его излишней идеологизации. Этим, по-видимому, можно объяснить как отсутствие в законе преамбулы, так и то, что существующие в нашем обществе формы собственности не называются ни социалистической, ни общественной, ни личной. Этих эпитетов нет и в действующих (в новой редакции) конституционных нормах о собственности. На позиции законодателей в этом вопросе сказалось и то, что ныне наша страна осуществляет мирный переход в новое качественное состояние, от авторитарно-бюрократической системы к гуманному, демократическому социалистическому обществу. В этих условиях, очевидно, было бы преждевременным безоговорочно относить тип собственности, на котором покоится наше общество, к социалистическому.

Определяя содержание права собственности, законодатель опирался как на отечественный, так и на зарубежной опыт. Содержание права собственности раскрывается через традиционную триаду правомочий – владение, пользование и распоряжение. Обращает на себя внимание тот факт, что законодатель в конечном счете отказался от попыток подключить к раскрытию содержания права собственности какие-либо дополнительные правомочия, в виде управления или иного права, сочтя достаточной для достижения этой цели привычную триаду. Вместе с тем подчеркивается, что правомочия по владению, пользованию и распоряжению имуществом собственник осуществляет по своему усмотрению. С учетом общецивилистического принципа «дозволено все, что прямо не запрещено законом», собственнику предоставлено право совершать в отношении своего имущества любые действия, не противоречащие закону, использовать имущество для осуществления любой хозяйственной или иной деятельности, не запрещенной законом. Сказанное, однако, не означает, что право собственности по своему содержанию безгранично. Как и всякое другое право, оно закрепляет за его носителем меру юридически обеспеченного поведения, устанавливая тем самым как пределы права собственности, так и пределы его осуществления.

Право собственности является элементом абсолютного правоотношения, в котором собственнику противостоит неопределенное множество субъектов, обязанных воздерживаться от каких бы то ни было нарушений принадлежащего ему права. Но и осуществление права собственности не должно наносить ущерба окружающей среде, нарушать права и охраняемые законом интересы граждан, организаций и государства в целом. Эта норма имеет особенно важное значение в современных условиях, когда ряд предприятий и иных объектов, находящихся в ведении министерств и ведомств, причиняют ощутимый урон природным ресурсам, являющимся неотъемлемым достоянием народов, проживающих на данной территории, ставя под угрозу само существование многих тысяч людей. В указанных случаях, с одной стороны, нарушаются пределы осуществления права собственности на экологически вредные