Пишите мне на медсанбат - Людмила Петровна Дробинская

подойдет, кого о домашних делах спросит, у кого проверит, сухи ли портянки, чисто ли белье, сыт ли, а уж ротному повару не раз нервы портила, что суп — не суп и чай — не чай. «Ты знаешь, — корила она его, — что такое боец на переднем крае? У него и тело и душа равно стынут, а ты чай даешь негорячий, вместо супа холодную бурду. Вот пожалуюсь фельдшеру — пойдешь в траншею, а я обед начну варить вкусный, под стать нашим ресторанным, вокзальным…»　

Вечерами накурено в теплой землянке, по стенам сочится вода. Клавдия и ее муж Андрей учат бойцов самопомощи, а иногда тихо беседуют у горячей печурки. Где-то в углу слабо горит свечка или «летучая мышь». Клава чуть слышно поет «Степь да степь кругом…», бойцы ей подпевают. А за дверью землянки снег с дождем, воет ветер, совсем близко проходит передний край. В глубокой траншее, в воде, стоят их товарищи, настороженно вслушиваясь в ночные звуки.　

В один из дней в роту пришел начсандив Лучаев. Низко пригнувшись, вошел в землянку, сопровождаемый старшим врачом полка и командиром роты.　

— Здравствуйте, товарищи бойцы! Где тут Орловы? — И он оглянулся вокруг.　

— Орлов, товарищ военврач первого ранга, — послышался ответ, — ушел на батальонный медпункт за бинтами, а здесь вот Клавдия.　

Орлова застыла на месте, устремив на Лучаева расширенные немигающие глаза: «Неужели кто-то пожаловался? Не иначе как повар-брехун. Ай, ай!»　

— Ну, докладывайте, когда бойцы в бане мылись? — спросил строго Лучаев, улыбнувшись краешком губ. Клава облегченно вздохнула.　

— Завтра десятый день, как мылись в бане, — ответила она твердо. — Мы график соблюдаем.　

— У нас все в аккурате, товарищ начальник, — послышалось со всех сторон. — Клава за нами строго следит, спуску никому не дает. Одна такая на весь полк.　

— Куда там полк, одна на всю армию, нет такой второй, как наша Клава.　

Лучаев одобрительно посмотрел на старшего врача полка В. И. Лебедева, потом на Орлову.　

— Молодец, Клава, — похвалил он, — не подвела меня. Так работай и дальше. Только пуле-дуре не попадайся. Сколько раненых уже вынесла?　

— Шестьдесят пять. С оружием, — тихо ответила Орлова. — Это мы, конечно, вместе с Андреем…　

— Ну, разумеется, вместе — это я понимаю. Спасибо тебе и Андрею!　

И дивизионный врач крепко пожал ее маленькую теплую руку.　

В конце ноября заметно похолодало. Ночью густой туман покрывал землю. Окопы и траншеи заливала вода. В один из таких дней, ранним серым утром, противник предпринял атаку на наши позиции. Орловы ползли по изрытой воронками земле на помощь раненым. Липкая грязь покрывала одежду, пропитала тонкую темно-зеленую плащ-палатку. Стало еще трудней передвигаться. Не поднимая головы, лежа на земле, Клавдия накладывала повязку на голову молодому пулеметчику. Синева подернула его пухлые, совсем юные губы. Из небольшой ранки на виске извивалась, застывая, темно-красная змейка, уходя за воротник гимнастерки.　

Клавдия быстро забинтовала голову, помогла раненому переползти на плащ-палатку и медленно, напрягаясь потянула его в укрытие. Несмотря на холод, вся она была в поту.　

Перевязывая, Клавдия успевала каждому шепнуть ободряющее слово. И глядя на нее, худенькую, усталую, трудно было представить ее сильной и выносливой.　

Оказывая помощь раненым, Клавдия нет-нет да и поглядывала вокруг и, отыскав глазами знакомую сутулую фигуру мужа, вновь продолжала свою работу. Вдруг что-то заставило ее вздрогнуть. Она увидела, что Андрей схватился за бок и медленно опустился на землю. С воплем бросилась к нему Клавдия. Помутившимся взором мучительно вглядывалась в его сразу посеревшее застывшее лицо, тщетно ища в нем проблески жизни.　

Позднее она не могла припомнить, как очутилась в батальонном пункте медицинской помощи, куда приволокла на плащ-палатке убитого Андрея, как молча вернулась туда, где шел бой, как трудилась с неистовым ожесточением, ползая по кочкам, бегая по извилистым траншеям, как упрямо ползла вперед. Лямки от плащ-палатки врезались в плечи. На небольших, запачканных землей ладонях лопнули пузыри. Стучало и болело сердце.　

Когда атака была отражена, Клавдия ушла в санчасть.　

В тот день она вытащила с поля боя тридцать пять раненых с оружием.

Хирург Приступов

В конце ноября в нашу армию стали прибывать полевые хирургические госпитали, обещанные санитарным управлением фронта. Они и помогли в большой мере повысить качество хирургических операций.　

Одним из первых появился 94-й хирургический, сформированный еще в первые дни войны и получивший боевую закалку на Карельском перешейке в июле — августе. Коллектив госпиталя возглавлял опытный хирург военврач второго ранга Евгений Васильевич Приступов. Выслушав его доклад, начсанарм посадил Евгения Васильевича в свою машину и повез в район Троицкого поля, в школу в Белевском переулке.　

Молча ходил Приступов по пустому холодному зданию.　

— Нелегко сейчас, товарищ Приступов, развернуть госпиталь. Не работают, как видите, и водопровод, и канализация. Только добрая инициатива и труд помогут превратить эти замерзшие классы в благоустроенные палаты. Вам дается десять дней. Не теряйте времени, завозите имущество. Жду вас завтра в санитарном отделе.　

На следующий день мы снова встретились с Приступовым. Его и без того удлиненное худощавое лицо еще больше вытянулось. Глаза погрустнели.　

— Во многих помещениях выбиты стекла, — тихо жаловался он, поглядывая на дверь, ведущую к начсанарму. — Печек у нас всего две-три, а требуются десятки. Бензина в баках осталось на донышке. Люди мерзнут.　

— Выше голову, Приступов! — подбадривал его комиссар нашего отдела С. Я. Кораблев. — Нет такого положения, из которого невозможно найти выход. У вашего госпиталя есть замечательный шеф — Пятая ГЭС. Обратитесь в партком. Как энергетикам ни трудно, они обязательно помогут. И вы в свою очередь помогите им…　

На следующий день начсанарм привез в госпиталь начальника тыла полковника Евгения Ивановича Цуканова, показал ему здание, представил начальника госпиталя. Цуканов расспросил Приступова, какая помощь ему в первую очередь требуется, сделал записи в книжечке, попрощался и уехал. А к вечеру госпиталь получил первые десятки литров бензина.　

Знакомство Приступова с секретарем парткома 5-й ГЭС Алексеем Николаевичем Лукиным принесло ощутимые результаты. Очень скоро госпиталь почувствовал силу братского шефства. Комсомольцы электростанции, сами больные и голодные, в свободное от работы время сделали десятки железных печурок, помогли и в других хозяйственных делах. Шефы преподнесли госпиталю выдающийся по тому времени подарок — вручили им электродвижок и немного солярки.　

И произошло чудо. В недавно запущенных, частично разбитых, холодных и заиндевелых комнатах школы возле горевших печурок подсыхали белье и одеяла, медленно оттаивали стены. В одной из комнат девушки в белых халатах и косынках проворно укладывали стопки марлевых салфеток в блестящий стерилизатор-барабан. «Дирижерская палочка» была в руках у старшей операционной сестры Веры Преловой, добившейся