15 нокаутов в семейном праве - Андрей Станиславович Дмитриев

работала, так как много времени уделяла ребенку. Супруг был старше ее на два года, работал в государственном водоканале со средней по городу заработной платой, часть из которой уходила на оплату аренды их квартиры. Оба они были «по уши» в кредитах: Татьяна брала их на отпуск и себе на одежду, супруг – на свои нужды и лечение (у него было хроническое заболевание).

Что касается серьезных недостатков, которые могли повлиять на исход дела, то нужно отметить следующее: муж постоянно выпивал (в основном это было пиво), но употреблял алкоголь в умеренных количествах, при этом мог нормально двигаться и общаться. Однако работал всегда стабильно, без прогулов. А вот у Татьяны имелось врожденное психическое заболевание – одна из разновидностей шизофрении. Заболевание при постоянном употреблении лекарств никак не проявлялось. Но в период брака у Татьяны были серьезные нервные срывы, когда она прекращала принимать лекарства, и тогда начинались большие проблемы с поведением. Например, в железнодорожной поездке у нее случился приступ, во время которого она начала метаться по вагону поезда, ее мучили галлюцинации. Еще один приступ произошел дома, при этом она стала выбрасывать личные и семейные вещи из окна своей квартиры.

Татьяна обратилась ко мне за юридической помощью уже в середине судебного разбирательства отчасти по финансовым соображениям, так как изначально не рассчитывала бюджет для найма юриста, отчасти от безысходности, потому что понимала, что чаша весов склоняется не в ее сторону.

После того как был подписан договор на оказание юридических услуг, я вступил в судебный процесс. На тот момент уже провели несколько судебных слушаний и представители опеки посетили на дому обе стороны, причем одна из опек вынесла свое заключение и выступала на стороне отца. Насчет опеки хотел бы пояснить подробнее для тех, кто не знает, что это за государственный орган и чем он занимается.

Органы опеки и попечительства находятся, если брать Санкт-Петербург, при администрации муниципального образования. Обычно две-три сотрудницы опеки занимаются выявлением беспризорников, участвуют в судебных спорах о проживании и общении с детьми, лишении родительских прав, помогают родителям, желающим усыновить ребенка. В общем, можно сказать, защищают интересы детей. В маленьких городах опека обычно находится при администрации.

При спорах о проживании детей органы опеки привлекаются судом для осмотра квартир родителей и дальнейшего участия в судебном процессе, также они выносят свои заключения с рекомендацией для судьи, с кем лучше оставить ребенка.

Так как моя клиентка была уверена, что дочь хотела бы проживать с ней, я порекомендовал прохождение психолого-педагогической экспертизы, о чем мы и подали необходимое ходатайство. Данное право предусмотрено Гражданским процессуальным кодексом.

Часть 1 статьи 79 Гражданского процессуального кодекса гласит: «При возникновении в процессе рассмотрения дела вопросов, требующих специальных знаний в различных областях науки, техники, искусства, ремесла, суд назначает экспертизу. Проведение экспертизы может быть поручено судебно-экспертному учреждению, конкретному эксперту или нескольким экспертам».

Судьей наше ходатайство было удовлетворено, экспертиза прошла для нас успешно, у ребенка была выявлена сильная привязанность к матери. Кроме того, эксперты отметили, что бывший муж пришел на экспертизу или в состоянии алкогольного опьянения, или с похмелья, так как от него исходил сильный запах алкоголя. При этом на вопросы он отвечал и в целом вел себя адекватно.

После получения результатов экспертизы судья заметно поменяла свою позицию и стала намного благосклоннее вести себя по отношению к нам. Кроме того, мы вызвали в качестве свидетеля отца Татьяны, который уверенно рассказал на суде, как раньше помогал своей дочери и ее мужу в воспитании ребенка и далее также готов оказывать необходимую помощь дочери в уходе за внучкой.

По совокупности этих факторов (заключение экспертов, выступление свидетеля) опека пересмотрела свое заключение и устно стала высказываться о том, чтобы дочь передали Татьяне. Но радоваться было рано, судья приняла решение провести еще и психиатрическую экспертизу, на рассмотрение которой поставить следующие вопросы:

• Страдает ли Татьяна психическим расстройством? Если да, то с какого времени?

• Может ли Татьяна по своему состоянию здоровья понимать значение своих действий и руководить ими?

• Может ли Татьяна по своему состоянию здоровья принимать участие в воспитании дочери?

• Представляет ли психическое состояние Татьяны опасность для жизни и здоровья дочери?

После прохождения экспертизы было сделано следующее заключение, привожу дословно: «Ф.И.О. страдает психическим расстройством, неоднократно находилась на стационарном лечении, получала поддерживающую терапию, в дальнейшем терапию не принимала. Комиссия экспертов пришла к выводу, что в настоящее время по своему психическому состоянию Ф.И.О. не представляет опасности для ребенка, может осуществлять родительские права в отношении дочери при условии амбулаторного наблюдения в психоневрологическом диспансере по месту жительства с целью дальнейшей стабилизации состояния, закрепления ремиссии и профилактики возможного обострения хронического психического расстройства».

В конце концов, опросив всех свидетелей, изучив заключения экспертов и другие доказательства, предоставленные сторонами, к нашему большому сожалению, судья все-таки вынесла свое решение об определении места жительства ребенка с отцом. В этот раз, увы, в нокауте оказалась наша сторона.

На мой взгляд, решающую роль сыграл здесь следующий фактор. Чаще всего судьи при относительно равных материально-бытовых условиях обоих родителей выносят решение таким образом, чтобы ребенок оставался там, где он жил в период судебного процесса. Так и случилось в данном деле, потому что в самом начале суда отец силой отобрал ребенка у матери и под предлогом ее нервных срывов и психического заболевания передавал только для редких встреч. Татьяна не хотела поступать так же и разрывать дочку между собой и мужем, поэтому мы ждали, пока суд разрешит этот вопрос. И, конечно, серьезным аргументом не в нашу пользу был диагноз Татьяны.

Продолжу тему проживания несовершеннолетних у одного из родителей на время судебного дела. По моему мнению, здесь кроется значительный пробел нашего семейного законодательства, так как нет четкого регламента определения места жительства ребенка, пока идет судебный спор между родителями. Ведь длительность спора может занимать от нескольких месяцев до полутора лет с учетом всех экспертиз, заключений опеки, обжалования определений суда и апелляции, а также других факторов.

В пункте 3 статьи 65 Семейного кодекса РФ указывается: «По требованию родителей (одного из них) в порядке, установленном гражданским процессуальным законодательством, и с учетом требований абзаца второго настоящего пункта суд с обязательным участием органа опеки и попечительства вправе определить место жительства детей на период до вступления в законную силу судебного решения об определении их места жительства».

Однако надо понимать, что опека, даже вынося свое предварительное заключение, должна провести осмотр места жительства родителей. Более того, на такое судебное определение