Огонь. Она не твоя.... - Весела Костадинова

встречи, совещания. Всё пошло под откос. И чем дольше длилось это утро, тем сильнее в Альбине нарастало не просто раздражение, а именно глухая, вязкая злость — на всех, на обстоятельства, на саму себя… но больше всего — на ребёнка.

Девчонка. Маленькая, молчаливая, вроде бы совсем безобидная. Но в каждом её движении, в каждом взгляде — Альбина видела тень той, кого старалась навсегда вычеркнуть из своей жизни. Как и Эльвира всегда хотела быть в центре внимания, так и этой нужно было тоже самое.

И не помогал даже любимый кофе, принесенный заботливой Варей, которая видела, что начальница на грани буйного помешательства.

— Ты не права, — тихо заметил Ярославцев, поднимая на нее глаза от документов и прослеживая за взглядом.

— Ты о чем? — Альбина сделала вид, что не понимает.

— Она на Эльку не похожа. Совсем, — покачал он головой, продолжая смотреть в ту же сторону, где Настя рисовала, слегка наклонив голову, сжимающая карандаш так, будто он был единственным, что у неё осталось. — Ты просто ищешь сходство там, где его нет. Хочешь увидеть — и видишь.

Альбина раздражённо фыркнула, откинувшись на спинку кресла, с трудом сдерживая зевок, в котором смешались усталость и нежелание вступать в откровенные разговоры.

— Я вообще ничего не ищу, — зло отрезала она, глядя на экран ноутбука, но не видя на нём ни одного слова. — Я сейчас стараюсь просто выжить. Хотя… вру. Ищу. Няню. Желательно — не очередную Фрекен Бок, которых присылает агентство, а нормального человека, без неврозов и с базовой эмпатией.

— И кто бы, интересно, про эмпатию говорил… — лениво протянул до сих пор молчавший Виктор, откинувшись на подлокотник кресла и сцепив пальцы на животе. Его тон был насмешлив, но в голосе ощущалась лёгкая укоренившаяся досада — не на Альбину, как таковую, а на её хроническую неспособность допускать людей ближе, чем на вытянутую руку. — Вы, Альбина Григорьевна, могли бы мисс Эндрю мастер-классы давать. По части системного сволочизма. Строго, чётко, методично, без истерик — но так, чтобы у окружающих щеки сводило.

Альбина вскинула голову резко, словно её плеснули холодной водой, и зло прищурилась:

— Ты, часом, не охуел, Виктор Анатольевич?

Сказано было тихо, но с таким металлом в голосе, что воздух в комнате на миг стал ощутимо плотнее. Однако Виктор, как всегда, остался невозмутим. Он просто усмехнулся, чуть приподняв бровь — с тем выражением лица, которое она особенно ненавидела: с нахальной уверенностью человека, которому всё равно ничего не сделаешь.

— А кто вам ещё правду в глаза скажет, Альбина Григорьевна? — негромко хмыкнул он. — Вы ж, как бронепоезд: несётесь вперёд, не замечая, кого сшибаете по пути. А девчонка — живой человек, не мебель в прихожей.

— Вообще, Витька прав, Аль, — наконец подал голос Дмитрий, отрываясь от экрана планшета и оглядываясь на Настю. — Девочка — ещё совсем кроха, а ты обращаешься с ней как с чемоданом без ручки: носить тяжело, выбросить жалко. А она, между прочим, не просила быть здесь. Ни у тебя, ни у судьбы.

— А то я, бля, просила, — проворчала Альбина, но без злости. — Это вообще ты настоял, чтобы я помогала! Больно я знаю, как с ней обращаться!

— Знаешь, Аль! — вдруг тихо рявкнул Ярославцев. — Знаешь, мать твою! Но не хочешь, потому что до сих пор зла. Не на нее, на ее мать. Но Эльвиры больше нет! Нет ее, Аля! Там овощ лежит, вместо человека, в больнице.

— Ты был? — поразилась женщина. — Ты был в больнице?

— Да, был. И что? — синие глаза Дмитрия загорелись опасными огоньками.

Виктор тихо вздохнул, не желая влезать в ссору двух друзей, да еще и начальников.

— Дебил, — выдохнула Альбина, глядя на Дмитрия с такой смесью боли и досады, будто он действительно только что подвёл её под удар. — Оба вы… два дебила — это сила!

— Ага, — лениво отозвался Виктор, почесывая нос и с деланным интересом наблюдая за их перепалкой. — Аргументы, я смотрю, закончились. Начались классические нападки. Давайте, Альбина Григорьевна, аргументируйте! Иначе расценю это как давление на подчинённого. Или… харрасмент, кстати. Хотя нет, это другое… хотя почему бы и нет? Я, между прочим, мужчина видный, вы явно теряете голову от моей харизмы. Просто не знаете, как подступиться… Вполне в духе драматической офисной романтики…

— Витя! — рыкнули одновременно и Альбина, и Дмитрий, в один голос, как репетировали.

— Что? — невинно развёл руками Виктор.

— Заткнись! — снова в унисон, и уже почти хором.

— Я строю линию защиты, — наигранно обиженно сообщил он, принимая позу вольготного философа, раскинувшегося в кресле. — Вы нападаете, я обороняюсь. Всё в рамках закона. Причём трудового. Или — морального. Или нравственного… хотя с вами и это уже туманно.

— Ты натягиваешь сову на глобус, — поджала губы женщина, ощущая, как отступает злость.

— Главное — помогает, — усмехнулся тот, расстегивая пиджак и откидываясь на спинку кресла. — Вы уже улыбаетесь.

— Суки, — резюмировала женщина угрюмо. — Не знаю я, что с ней делать. Она практически не говорит, и… — женщина потерла бровь, морщась от усиливающейся головной боли, — она…. Короче, она писает в кровать по ночам…. Это ведь не нормально в шесть с лихуем лет…. И….я вообще не уверенна, что она — нормальная!

— Нормальная она, — вздохнул Дмитрий. — Ты сама подумай, какой у девчонки шок: мать — почти мертва, бабка — далеко, ты…. Ну ты вообще отдельная песня. Еще и дед нарисовался, словно хрен с горы, и грозит ее от бабушки — единственной, кого она знает и любит оторвать. А ей всего шесть, Аль! Ее бы психологу показать….

— Сейчас это опасно, — заметил Виктор, садясь прямо. — Сейчас любой шаг — поле для атак. Если ваш этот, как его… Миита, — он слегка скривился, словно имя имело неприятный привкус, — действительно не дурак, а вы сами так и говорите, то он сейчас ищет лазейку. Малейшую. Чтобы выставить вас, Альбина Григорьевна, еще большей сукой, чем оно есть. Вот представьте, что скажут заголовки: “Малышка с посттравматическим синдромом в руках женщины, не способной обеспечить ей ни внимание, ни безопасность. Девочка деградирует. Где органы опеки?” До чего ребенка довели! Ох как это подать на прессу можно…. Мммм! Конфетка!

— А если через фонды… анонимно? — поднял голову Ярославцев.

— Дим, ну ты-то хоть чушь не пори. Нам ли не знать, как покупают? Мы бы через что зашли?

— Ну да…

— Полный пушной зверь! — Альбина откинулась в кресле и сжала голову руками.

В кабинете повисла длительная пауза.

— Он вообще-то появлялся? — тихо спросил Ярославцев. — Были телодвижения?

— Пока — ничего, — буркнула Альбина, тяжело поворачиваясь к нему и