Идеальный капитан - Макс Воронов

лаз, тем более стыло и непроглядно становилось вокруг – будто каменный холодильник. Высота лаза не позволяла даже поднять голову больше, чем на сорок пять градусов, а уж протирать пузом острое каменное крошево мне не понравилось с первого же раза. Но было ясно, что ползать туда-сюда по этой колючей щебёнке мне придётся много.

Убедившись, что в один из тупиков мы сможем забиться вдвоём, а по дороге нет ничего опасного, я вернулся и тут же пополз обратно – на этот раз ногами вперёд, – подтаскивая за собой куртку с Эриком. Нащупывать путь ногами сложнее, а свёрток из помощника так и норовил развалиться, приходилось тянуть то с одной, то с другой стороны. Пока дополз, семью потами изошёл, и после такого распластаться на холодненьком было даже приятно. Хотя было ясно, что это ненадолго: справочник сообщал, что скоро стемнеет и температура упадёт ещё ниже.

Зато мы всё ещё были живы. Ну, то есть мне-то что, со мной и так всё было в порядке, а вот Эрику нужно было продержаться до больницы – лишь бы продержаться, а уж там ему мигом пришили бы новые ноги, от зайчика или ещё какого кузнечика. Хм, мне даже живо представлялся результат подобных экспериментов – генномодифицированный с телесными модификациями, готовый сюжет для фильма ужасов. Интересно, можно было бы написать подобный сценарий или это слишком неполиткорректно?.. Когда валяешься в ледяной тьме, зажатый между двух скал, как бутерброд, какие только странные мысли не приходят в голову, лишь бы отвлечься. Ладно, шутка, не стали бы ему ничего пришивать, у мутантов такая регенерация, что могут вырасти даже части тела вместо утерянных, хотя, как я слышал, процесс это медленный, мучительный, требует круглосуточного переливания крови и тонну обезболивающего.

А пока что медикаментов у нас не было вообще. Я, конечно, поискал хоть что-нибудь среди обломков корабля, но какое там, все аптечки тоже или сожгло дотла, или оплавило так, что и смысла нет открывать.

Пока я обустраивал Эрику «гнездо», подпихивая одеждой со всех сторон, он очнулся: это стало заметно по напряжённым мышцам под моими руками и стуку зубов. Проклятье. Конечно, хорошо, что он жив, но без обезболивающего от таких повреждений рехнуться можно. Вот и он, видимо, так сдурел от боли, что вцепился в моё плечо и стал требовать, чтобы я его выпил. Где-то я уже это слышал.

– Ты сам знаешь, что я этого не сделаю, – прошипел я в ответ. В толще камня громко разговаривать не стоит.

– Потому что ты идиот!

Надо же, у него даже остались силы на злость. Отлично, злость помогает держаться.

– От идиота слышу. Можешь хоть сдохнуть, но твои требования я выполнять не собираюсь.

– Очень смешно.

Эрик обиженно умолк, только зубы продолжили стучать в темноте.

Тоже придумал – оскорбляться из-за того, что я не хочу его убить. Суицидник хренов. Ну, зато стало ясно, что даже на фоне всех повреждений голова у него работает на удивление хорошо. Дурная, конечно, но на привычном уровне. Это меня успокоило. Как и яркие огоньки его глаз – они гораздо лучше, чем беспросветная тьма вокруг, густая, как нефть.

Немного отлежавшись, я пополз обратно к выходу – за едой. Свой бронежилет я тоже сунул под спину Эрика, чтобы создать максимальную прослойку между его лихорадочно горящим телом и ледяными камнями, так что ползать стало ещё веселее: чёртово крошево царапало пузо и щедро набивалось под футболку. Я лишь надеялся, что она не порвётся от этого, а то не хватало ещё совсем голым скакать по минусовой температуре.

Вылез я из глубин скалы. Снаружи ночь уже наступила, а у местных угрёбышей летающих аппаратов точно не было – ни самолётов, ни беспилотников, ни тем более спутников, способных с орбиты заметить движение, – так что мне можно было аккуратно поохотиться в горных низинах. Эх, а ведь если бы мы засекли на этой планете хоть что-нибудь летающее, я бы первый настаивал на дистанционной бомбёжке, и мы с помощником не оказались бы сейчас в такой заднице – чёрной и холодной, как могила. Однако и в этом был и плюс: если у аборигенов нет спутников для связи, значит, должно быть много мощных портативных передатчиков. Нам достаточно было найти всего лишь один. Где их искать, я помнил по карте, так что оставалось отдохнуть и набраться сил.

Что безусловно порадовало – хоть планетка и мерзкая, но на ней каким-то чудом оказалось достаточно еды. Растительность я придирчиво обнюхал: выглядит и пахнет знакомо, с Земли привезли, однако слишком уж терпко, пробовать не решился. Мясо безопаснее, поэтому, разведав окрестности, я открыл сезон охоты на горных козлов, тут и там укладывающихся спать.

Поскакать за ними я ещё мог, однако таскать эти брыкающиеся туши с острыми рогами к Эрику было невозможно, в нашу узкую расщелину их никак не пропихнуть, поэтому пищевая цепочка была такова: козлы – я – помощник. Он, конечно, показательно изображал недовольство тем, что я не только не хочу использовать его кровь для собственного спасения, но ещё и трачу на него ресурсы, однако, когда чувствуешь кровь на губах, трудно придерживаться идеалов: на инстинкте голова отключается и хочется сожрать всё, что дают.

А мне было только в радость чувствовать, как после кормёжки он ощутимо расслаблялся, хотя бы недолго отдыхал от боли, переставал дрожать в ознобе. Я ведь в армию пошёл, чтобы делать мир лучше и помогать людям, так что вот – это была самая конкретная наглядная помощь. Что-то делаешь – и человеку сразу же становится лучше. Офигенное чувство. Ради такого можно и пальцы отбить, цепляясь за скалы. Да и вообще, мог бы сказать спасибо за доставку: я-то, наверное, поприятнее козла буду. Ну, во всяком случае, у меня нет густой комковатой шерсти, насчёт запаха уже не поручился бы.

Пока лазал туда-сюда, развлекал себя всякими мыслями. Предсказуемо они то и дело сбивались на тему кровопоя. В наше время об этом вообще не говорят, стыдливо обходя табуированную тему, а раньше-то её в хвост и в гриву песочили, особенно в жёлтых газетках: и «ужастики» про нападающих в подворотнях маньяков-вампиров, и «эротику» про горячих мутанток, так и мечтающих укусить за шею какого-нибудь обычного мужика – естественно, исключительно в процессе совокупления. Тогда это никого не шокировало. Странное дело, чем меньше у мутантов было прав, тем более свободны мы были в выражениях и вообще в повседневной жизни.

Помню, в моём детстве было даже какое-то движение типа секты, у