Мой случайный муж - Анастасия Градцева

Убирать… Брр! Ужас какой!

У меня кожа рук после мытья пола еще в себя не пришла, а теперь опять в грязи копаться.

Я оглядываю фронт работ. Веток и всякого мусора здесь и правда валяется много, и мне это очень не нравится.

Ещё и солнце так печет, что торчать на этой жаре не хочется совершенно.

— Как насчёт того, чтобы найти в себе зачатки рыцарства и разделить со мной трудовую повинность? — интересуюсь я у своего мужа.

— Че? — непонимающе вытаращивается он.

О боже мой… с кем приходится иметь дело.

Я тяжело вздыхаю.

— Помочь мне не хочешь? — перевожу я на более понятный язык.

— Нет.

— Вообще-то ты обещал той безвкусно одетой женщине в ЗАГСе, что будешь со мной и в горе и в радости. Соврал, получается?

— А у нас разве не фиктивный брак?

— Что-то когда ты лез ко мне целоваться, фиктивностью и не пахло! — вырывается у меня.

Но я тут же об этом жалею, потому что тёмные глаза Глеба опасно сужаются и взгляд становится жёстким.

— Я лез? — обманчиво мягким голосом уточняет он.

— А кто еще? — с вызовом отвечаю я. — Схватил меня как дикий! Я еле вырвалась между прочим.

— А ты та ещё стерва, принцесса, — задумчиво говорит Глеб, разглядывая меня. — Ждешь, что я буду оправдываться? За то, что я нормальный мужик и у меня нормальные мужские потребности, и когда передо мной крутят задницей, я реагирую определённым образом? Ну да. Это так. Но это не делает наш брак менее фиктивным. Поверь, если бы я выбирал себе жену, я бы выбрал кого-то максимально не похожего на тебя.

— Это ещё почему? Боишься классового неравенства? — ядовито спрашиваю я, стараясь не обращать внимания на кольнувшую в груди обиду.

— Нет, — угрюмо отвечает он. — Потому что на такой, как ты, я уже был женат. И мне не понравилось.

— Маша? — вдруг вспоминаю я имя, которым он назвал меня, когда я пришла к нему посреди ночи.

Лицо Глеба моментально преображается: челюсть каменеет, а взгляд становится колючим и настороженным.

— Откуда ты знаешь? — резко спрашивает.

— У меня своя шпионская сеть, — фыркаю я, но, увидев, что он по-прежнему серьёзен, трагически вздыхаю. — О господи, успокойся. Шуток совсем не понимаешь. Ты просто ночью её звал. А я услышала.

Глеб еще мгновение сверлит меня тяжелым неприятным взглядом, но потом кивает.

— Ясно. Ладно. Я поехал.

— Куда? — настораживаюсь я.

— За продуктами. Хлеб кончился.

— Это далеко?

— Через час вернусь. Тебе что-то надо?

— Косметику? — с надеждой спрашиваю я.

— Там не супермаркет, — хмуро говорит он. — Просто ферма, и они продают продукты. Есть хлеб, мясо, молочка, овощи. Все.

— У них есть безлактозный йогурт?

— Очень сомневаюсь.

— Жаль. Тогда ничего.

Он молча кивает, выходит со двора, а собака провожает его тоскливым взглядом.

Будто почувствовав это, Глеб оборачивается. Видит пса, и его лицо смягчается.

— Я скоро вернусь, Джек, — ласково говорит он. — Не скучай.

А потом садится в свою убитую Ниву и уезжает.

— Это нормально, — со вздохом спрашиваю я у собаки, — что с тобой он попрощался, а со мной — нет?

Джек смотрит на меня немигающим взглядом, низко рычит, и я непроизвольно делаю шаг назад, как будто пес может до меня допрыгнуть.

— Ладно, ладно, — торопливо говорю я, выставив вперед руки. — Давай держать нейтралитет. Ты не обращаешь внимания на меня, я — на тебя. Договор?

Собака молчит, и я, бормоча себе под нос ругательства, начинаю собирать по двору палки и складывать их в одну кучу.

Пока руки заняты работой, в мыслях крутится этот чертов Глеб. Не нравлюсь я ему, видите ли! Женат он был на такой, как я, видите ли!

Вот врал бы меньше. Где он себе жену моего уровня мог найти?

За него только какая-нибудь деревенская баба замуж пойдет!

Я вдруг вспоминаю широкие плечи, мощную грудь, резкие черты лица и внимательные черные глаза, представляю вот такого Глеба где-нибудь среди своих подруг и с неохотой признаю, что ну… Ну да, без женского внимания он бы точно не остался.

Особенно среди тех, кто может себе позволить содержать любовника.

Хотя сложно представить, чтобы такой, как Глеб, позволил бы за себя платить.

Я наклоняюсь за очередной веткой и зло швыряю ее к куче остальных.

Так кто все-таки была эта Маша?

И почему меня это, блин, так интересует?

За моей спиной раздается металлическое звяканье, я резко оборачиваюсь и вижу пса, натянувшего цепь до предела. Он куда-то сильно рвется. Но вроде не ко мне.

Черт, он так забор может с места свернуть со своей-то силищей.

— Что тебе на… — начинаю я дрожащим голосом, и вдруг до меня доходит. — Палки! Тебе нужна палка, да?

Собака, как будто понимая мои слова, садится на задницу и смотрит на меня. Не дождавшись, опять начинает сосредоточенно тянуться к куче собранных мною веток. Но длины цепи не хватает. Никак.

Я наклоняюсь и выбираю самую толстую ветку, обламываю у нее тонкие прутики по бокам и получается вполне себе палка.

Бросать ее издалека в собаку я не рискую (вдруг она решит, что я так нападаю?), поэтому я опасливо приближаюсь почти на длину цепи, кладу палку на землю и пихаю ее ногой поближе к псу.

Нет, все равно не достанет.

Ладно.

Я поднимаю палку с земли, выпрямляюсь, чувствуя, как капля пота медленно ползет между лопаток, и быстро делаю еще один шаг к собаке. Бросаю ему палку и отбегаю.

Уф, вроде получилось.

Пес хватает палку мощными челюстями, оттаскивает ее к забору и аккуратно кладет на землю. А потом издает короткое «вав» и снова тянется к куче веток.

— Ты издеваешься? — изумленно спрашиваю я. — Не понравилась что ли?