250 дней в царской Ставке. Дневники штабс-капитана и военного цензора, приближенного к высшим государственным и военным чинам - Михаил Константинович Лемке

► Потери в мартовскую операцию на Западном фронте (II армия) до 90 000 человек! 65 000 раненых; 5000 и 77 офицеров пленных, 5000 убитых не подобраны; остальные убитые; масса с отмороженными ногами (после воды днем, люди с мокрыми ногами стояли в ночной мороз): на Западном фронте 12 000 человек и на Северном – 9000. Ужас! На Северном фронте V армия – 38 000. С 8 по 14 марта V армия захватила у противника всего 40 квадратных верст.

► 28 марта в Москве умер генерал от кавалерии Плеве. Накануне он пожелал присоединиться к православию, что и совершил священник Богословский. Плеве находился в университетской клинике нервных болезней; он приехал в Москву сразу после увольнения, жил на квартире при штабе Московского военного округа и сразу стал лечить нервы, расшатанные переутомлением. Умер от кровоизлияния в мозг.

► Адъютант Квецинского прапорщик Н.А. Масловский говорил, что суета с приказаниями и директивами во время операции шла ужасная; половина отменялась, в другие вводились дополнения и т. д. На фронте винят Плешкова и Сирелиуса. Последний был уже четыре раза устраняем, но какая-то бабушка ему очень ворожит. Он совсем плохо распорядился артиллерией. На фронте вся операция считается кошмарно неудачной. Квецинского хвалят за его искренность, прямоту, порядочность и говорят, что он работает хорошо и очень много: почти всегда до четырех часов ночи, а иногда и позже, как, например, 30 марта – до 8 ч утра без отдыха. Ему некогда читать газеты, поэтому во время ужина адъютант читает ему самое интересное. Он не ложится спать раньше 5 ч ночи, часто в 6–6т/2 – и в половине десятого уже на ногах; днем спит полтора часа. Немало времени он тратит на беседу с докладчиками и приезжающими. Гулевич все кончал к 1½ ночи, а этот никак не может. Эверт спит довольно: с 11/2—2 ч ночи и еще днем часа три. Он тоже много работает, во все вникает и серьезно относится.

► За обедом Иванов тоже не был. К присутствовавшим за завтраком прибавился Шуваев, приехавший в экстренном поезде: вагон-микст и его – великолепный, просто редкостный по роскоши вагон, сделанный еще, конечно, для Сухомлинова. Шуваева мы все ждали. Кондзеровский принимал горячее участие в видимой организации этого ожидания. Шуваев вбежал, почти как юноша, и был очень подвижен. Он не изменился, так же любезен и прост со всеми.

► Сегодня и вчера Алексеев никого не принимает с тонущими делами, готовясь к совещанию.

► Все высшие чины встречают сегодня царя в 9 ч 30 мин вечера. Академик князь Б.Б. Голицын с Шидловским на «ты»… Куропаткин и за обедом и после обеда так же чинно и истово принимает наши поклоны, как и утром.

► Сегодня высшим чинам роздана секретная «Записка по поводу выполнения операций на Юго-Западном фронте в декабре 1915 г. и Северном и Западном в марте 1916 г.». Она написана частью Кудрявцевым, частью Борисовым, частью же самим Алексеевым, но и часть Кудрявцева последним сильно выправлена. Борисов выбрал все, что касается VII армии Щербачева в Буковине и IX армии Лечицкого на Стрыне. Не делая никакой ошибки, «Записку» должно считать выражением мнений и взглядов Алексеева, и от этого она приобретает особенный интерес и значение. Это – первый опыт разбора операций со стороны Верховного командования. Не очень-то он приятен Иванову и Куропаткину, но главное – Эверту, Щербачеву, Рагозе и Гурко. Завтра «Записка» посылается во фронты для раздачи всем начальникам дивизий и командирам корпусов. А какое заблуждение в армии, а отсюда и в печати! Там некоторые считают, что декабрьская и особенно мартовская операции дали положительные результаты. В этом сходятся «Речь», «Русское слово», «Новое время» и даже «Русские ведомости».

Привожу наиболее интересные извлечения из «Записки».

Подготовка начальствующих лиц и штабов

В обеих операциях среди начальствующих лиц не было той веры в успех предприятия и той нравственной подготовки, при которых только и можно ожидать удачного выполнения прорыва неприятельской сильно укрепленной позиции, упорно обороняемой.

Выразилось это:

1. В отсутствии тщательной, широко и всесторонне обдуманной подготовки операции во всех ее частностях, в отсутствии затем готовности старших войсковых начальников и штабов давать подчиненным инстанциям определенные, ответственные указания. На младшие инстанции и отдельные рода войск переложена была существенной важности работа по выполнению первоначальной полевой, а не кабинетной подготовки операций. Причины этому были различны; между прочим и та, что исполнительная власть выпадала на долю начальников и штабов, незнакомых с районом действий, куда они прибывали перед самым почти началом операций.

Едва ли можно признать желательным передачу командующим II армией управления корпусами, назначенными для выполнения важнейшего акта – прорыва, в руки импровизованных командующих группами и оставление в непосредственном своем подчинении корпусов на пассивных участках. В левой ударной группе II армии отсутствовала общетактическая полевая оценка выбранной артиллерийской позиции, так как личного осмотра на местности этой позиции как старшими начальниками, так и офицерами Генерального штаба сделано не было.

2. В несогласованности действий артиллерии с пехотой, в неумении идти навстречу пехоте в деле всесторонней подготовки атаки со стороны вспомогательных родов оружия; часто артиллерия являлась бессильной зрительницей гибели пехоты, захватывавшей не раз неприятельские укрепления (главным образом в 1-м армейском и в 1-м Сибирском корпусах), а пехотные поддержки, не имея инженерной подготовки в виде оборудованных плацдармов, таяли бесцельно под артиллерийским огнем противника (особенно на участке 36-го корпуса).

3. В отсутствии мужественной настойчивости у артиллерийских начальников твердо и решительно заявить о несоответствии условий, в которые их ставили для выполнения возлагаемых на них задач, имея в виду ожидаемые от артиллерии результаты.

Выбор участка для атаки

(Указав условия выбора такого участка, как то: удобство наблюдения за падением снарядов, сведения об укреплениях противника, выпуклость в нашу сторону полосы противника, удобство подвоза и удобство маневрирования, «Записка» продолжает:)

Погрешности против сказанных общетактических условий замечались в наших последних боевых действиях весьма часто.

I. К выполнению задачи приступали, имея целью прорвать расположение противника, без особой подготовки, по приемам полевого боя.

Укрепления же противника, особенно в Буковине и на Стрыпе, оказались настолько сильными и сложными, что взять их и тем более удержаться во взятом и развить успех глубже без надлежащего сближения с противником (при помощи окопов) и последующей подготовки было весьма трудно.

II. Ширина или протяжение прорыва, по опыту наших наступлений Юго-Западного фронта и особенно II армии в марте, недостаточна; достигавшие известного успеха наши войска, врывавшиеся в расположение противника, простреливались затем насквозь с обоих флангов, несли значительные потери, не имея возможности закрепить