250 дней в царской Ставке. Дневники штабс-капитана и военного цензора, приближенного к высшим государственным и военным чинам - Михаил Константинович Лемке

Опыт, как французский, так и наш собственный, указывает, что фронт атаки должен быть не менее 20 верст, достигая по возможности до 30.

Выбор участка для непосредственного удара происходил без основательного изучения свойств неприятельской позиции, и в районе, например, V армии избирались короткие вогнутые участки расположения, чем еще более облегчалась для противника возможность поражения нас с обоих флангов огнем.

III. Участок местности группы генерала Плешкова для атаки выбран с артиллерийской точки зрения особенно неудачно:

а) наблюдение за падением снарядов было в большинстве случаев невозможно, так как почти все постройки противника прикрывались лесом;

б) подвоз снарядов нельзя было вести иначе, как по отвратительным проселочным дорогам, превратившимся, вследствие весенней оттепели, в сплошную грязь;

в) лесистость занятой противником полосы не позволяла сделать предварительную разведку его построек достаточно тщательно, и более или менее определенные сведения имелись лишь об опушке неприятельской укрепленной полосы, глубина же неприятельского расположения оставалась неисследованной;

г) болотистая местность перед атакуемым участком не дала возможности выбора артиллерийских позиций, и вся артиллерия принуждена была стоять только в двух группах, причем первоначальное расположение артиллерии оказалось очень далеким от неприятельских укреплений, а дальнейшее маневрирование, особенно тяжелой, артиллерии было значительно затруднено, вернее – почти невозможно;

д) кроме того, выбранный участок неприятельской позиции нельзя было считать более слабым по силе укреплений, чем другие участки. Здесь укрепление противником позиции производилось у себя в тылу в то время, когда еще немецкая передовая позиция шла по реке Мяделке до мест. Козяны, почему работы велись без всяких помех со стороны нашего огня, и когда позиция на фронте реки Комайка – Лапинский лес – Можейки была закончена, тогда немцы бросили линию реки Мяделки и отошли на готовую позицию, уничтожив деревни в оставляемом районе. На других участках к югу немцам приходилось строить окопы и проволочные препятствия под нашим огнем, артиллерийским и ружейным.

Весьма трудная, но первейшая задача точной и подробной осведомленности об укрепленных сооружениях противника требует настойчивых указаний на необходимость тщательного изучения расположения противника и его укреплений путем фотографирования с аэропланов, нанесения снимков на карту, их увеличения и сличения с данными, добытыми другими видами разведки. Только тогда для начальника будут ясны силы и группировка противника и можно будет давать войскам не расплывчатые приказания, а точно определенные задачи по местности и по пунктам атаки, чего в настоящее время часто не делается (особенно поучительны в этом отношении распоряжения по частям IV армии в декабре 1915 г.).

Назначение войска, выбор общего и артиллерийского начальника

В какой мере мы не придаем важного значения подготовительной стороне дела и предварительному детальному изучению условий атаки сильно укрепленной позиции, видно из многих случаев назначения для главных действий прорыва совершенно не ознакомленных с местностью войск и образования временных соединений, не оправдываемого сущностью дела и нарушающего постоянную организацию корпусов с их ответственными командирами.

I. Важнейшая задача по прорыву на Стрыпе в декабре 1915 г. легла на штаб армии, который только что прибыл, и на корпус, ни командир коего, ни промежуточное начальство, ни войска совершенно не были знакомы ни с местностью, ни с характером позиций противника. Об этом приведено такое свидетельство в отчете VII армии: «В штабах XI и IX армий фотографий намеченного для атаки участка фронта противника не было, сведения о позиции и даже вообще о расположении противника были скудны». «Войскам было запрещено вести свою разведку, чтобы не показывать новых частей».

II. Образование во II армии групп, каждая во главе с командиром одного из корпусов, облегчило лишь работу высшей инстанции, но не могло служить для пользы дела. Наоборот, командир корпуса не имел той мощи, какую мог проявить командующий армией, особенно в деле подготовки операции и правильного снабжения группы всем необходимым. Получился как бы промежуточный фронт; перед хозяйственными органами, ведающими снабжением, приходилось хлопотать, а не приказывать. Командующий группой и начальник штаба группы, кроме оперативных дел по управлению группой и войсками своего корпуса, не имея у себя полномочных и компетентных органов по снабжению, подвозу, эвакуации раненых, были завалены вопросами этого рода и вынужденно отвлекались от чисто оперативных дел. Каждая вновь приходящая в состав группы часть первым делом обращалась со всеми своими нуждами в штаб группы.

В интересах дела создание групп под управлением командиров корпусов, казалось бы, более применимо к пассивным и совершенно второстепенным участкам, корпуса же, действующие на участках, где решается участь операции, правильнее оставить в непосредственном подчинении командующего армией, в штабе которого имеется отдел генерал-квартирмейстера, не обремененный хозяйственными функциями. Если же в одной армии получатся две действующие группы, то одну из них, в случае надобности, можно было бы перечислить в соседнюю армию и объединение тогда сосредоточить в штабе фронта.

III. Назначения старшего артиллерийского начальника в группе генерала Плешкова начальником всей артиллерии этой группы, как то следует по ст. 8 «Наставления для действия артиллерии в бою», сделано не было. Старшим артиллерийским начальником был инспектор артиллерии 1-го армейского корпуса генерал от артиллерии Масальский, а распоряжается всей артиллерией инспектор артиллерии 1-го Сибирского корпуса генерал-лейтенант Закутовский; в результате главная масса артиллерии обстреливала лишь участок 1-го Сибирского корпуса, в участок же 1-го армейского корпуса при подготовке атаки не было дано ни одного тяжелого орудия; помощь, которую предполагалось оказать артиллерией с участка 2-го Сибирского корпуса, не могла быть в должной мере значительной; самая просьба об этой поддержке огнем исходила от старшего чина – генерала от артиллерии князя Масальского – к младшему – генерал-лейтенанту Закутовскому.

IV. Должного объединения действий артиллерии в группах генерала Слюсаренко и генерала Гандурина не было. В группе генерала Слюсаренко одновременно руководили артиллерией несколько лиц; в группе генерала Гандурина руководство действиями артиллерии было главным образом в руках начальника 60-й пехотной дивизии генерала Мамонтова, бывшего артиллериста.

Точное определение необходимой силы огня, числа орудий, снарядов и должное питание снарядами

В мартовской операции необходимое количество снарядов фронтами было определено не в зависимости от того, сколько квадратных единиц искусственных препятствий и укрепленных построек противника надо было разрушить и сколько времени нужно было держать противника под напряженным артиллерийским огнем, а лишь гадательно, механически — столько-то снарядов в день на орудие.

В младших инстанциях отпущенные снаряды не были переведены на силу огня для разрушения сооружений противника и не было сделано подсчета, какой тактической цели соответствует отпущенное количество снарядов, – не установлен минимум и максимум возможного разрушения препятствий и закрытий. Между тем нормы числа потребных для разрушения снарядов имеются в разосланном