Царские письма. Александр III – Мария Федоровна. Николай II – Александра Федоровна - Александр Николаевич Боханов

Мы не можем жаловаться на погоду; вообще было тепло, ясно и тихо; были и дожди, но теплые и очень полезные для зелени, которая начинает показываться и трава зеленеет, и появились разные цветы.

В твоих комнатах все устроено как будто ты здесь; масса цветов и чудесных роз. На грядках перед нашими окнами все покрыто крокусами, что очень мило, но утки решили, что это совершенно излишнее украшение, вырывают из земли и съедают, несмотря на энергичное сопротивление городового, который их отгоняет. Миша в восторге от своей новой собаки, назвал ее Шуйка, так как ее старое имя Окшей ему не нравится; она гуляет всегда с нами, послушна, спокойна и так привыкла к Мише, что от него не отходит; спит всегда с ним в спальне под столом на матрасе из ковра.

Был три раза ночью на озере, но рыбы еще мало, ночи холодноватые и я возвращался домой уже в 1 ¼ и занимался. Сегодня приехали ко мне обедать Владимир и Михень, я пригласил еще Кутузова, Озерова и Бенкендорфа (дежурного). Черевин, как и Ники, пропадает в Петербурге и здесь бывает редко. Жена и дети Кутузова приехали вчера из Берлина.

25 апреля. Суббота.

Вчера не успел писать, так как были на охоте с Ники с ½ 4 вечера до 5 часов утра. Охота неудачная, канальи-глухари не хотели петь, я ранил одного, он упал, но отыскать не могли; тоже самое и Ники, но он стрелял по двум и как всегда ничего не убил; ему не везет на глухарей и до сих пор ни одного глухаря еще ни разу не убивал. Погода тоже была неприятная; серая и моросил дождь почти все время.

Ники явился вчера утром, пропадав в Петербурге 4 дня, и был тоже в Царском Селе у Гусар на карусели. Вчера был дежурным Георгий Михайлович, но я его видел только за завтраком и так как не обедали и уехали на охоту, то отпустил его в Петербург. Сегодня дежурным Митя[253], завтракал, пил чай и обедал у нас, а вечером был у Ники.

Читал письмо Ксении к Ники, видно как она довольна, счастлива и в восхищении от дороги, Кавказа и всего виденного. Завтра рождение нашего милого Жоржи, как грустно проводить этот день без него уже второй год, а теперь еще и без тебя, милая душка Минни, тоже и 29 апреля, после этого страшного кошмара в прошлом году[254]. Так грустно, что мы не вместе проводим эту годовщину и не вместе можем горячо благодарить Господа за всю Его милости к нам и за спасение нашего дорогого Ники.

Я постараюсь написать еще одно письмо или в Харьков или в Москву. С нетерпением ожидаю вашего возвращения; слишком грустно и пусто в доме и не люблю я расставаться с тобою, душка Минни, хотя и на короткое время!

Обнимаю тебя от всей души и крепко целую вместе с Ксенией. Всем спутникам мой поклон. Счастливой дороги и до скорого свидания. Христос с вами, мои дорогие!

Твой верный друг Саша.

(ГАРФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 710. Л. 65–66 об.)

XXI

Гатчина. 28 апреля 1892 г. Вторник.

Моя милая душка Минни! Вчера я получил твое милейшее письмо из Абас-Тумана, за которое от души благодарю; я так рад получать твои письма и знать подробно все, что вы делаете и для меня это огромное удовольствие и утешение. Ники и Сандро в это время пили у меня чай и я им читал некоторые места и тоже письмо Ксении, которое тоже мне доставило огромное удовольствие и радость.

Миша вернулся из Заречья, весь красный от загара и привез с собою более 150 форелей, ловили кроме Миши, кн. Голицын, Диц, Тормайер, Хис, который, конечно, наловил почти половину всего количества рыбы.

Владимир, Михень и Алексей приехали в воскресенье ко мне, первые к чаю и остались обедать, а Алексей прямо к обеду. Обедали в Арсенале, всего нас было 8 человек. Ники не был. Так как уехал после чаю в Петербург в балет на закрытие сезона и вернулся в 12 часов с Сандро, который должен быть на другой день дежурный. Мы поехали с Алексеем на охоту и я убил 5 тетеревей (так в тексте. – А.Б.), а он всего 1. В 5 часов утра вернулись, закусили, болтали и курили а в 6 часов легли спать.

У беби гостила 3 дня Софи Шереметева, обе были очень довольны, к сожалению, сегодня ночью у нее начало болеть ухо и она всю ночь не спала и была маленькая лихорадка до 38 градусов. Утром нарыв прорвало и она была весела, не жаловалась, но осталась, конечно, в постели. Доктор Пруссак был сегодня, сделал все, что нужно и приедет еще завтра, но, к сожалению, по его словам, это будет возобновляться всякий раз, что у беби будет насморк, так как воспаление уха – в связи с воспалением слизистых оболочек носа и что подобного рода воспаление принимает форму хроническую и может пройти только с годами. Как это скучно и неприятно!

Г.И. Гирш был серьезно болен, у него было начало воспаления легких и он лежит в постели уже почти две недели в Петербурге; теперь ему лучше и он поправляется.

Что за отчаянная болезнь бедного Грессера, в какие-нибудь три дня болезнь пошла так быстро и с каждым днем все хуже и хуже. Началось с того, что у него болела нога и он сделал впрыскивание этим модным виталином, но, наверное, игла была нечистая и сделалось заражение крови, а потом гангрена на обоих ногах и теперь поднимается все выше[255].

Вчера, в день рождения Жоржи, был у нас молебен в комнате, а потом завтрак, скромный, в арсенале на 14 человек. Алексей, Шереметевы, Янышев[256], все наши, живущие в Гатчине, кроме, конечно, Гоши, который не явился к молебну, а все прочие были. Первый раз после болезни был Эшаппар[257], совершенно поправился, но сильно похудел.

Днем гулял с Ники и Сандро, была отличная погода, а вечером пошел на озеро ловить рыбу, но все неудачно, холодно, луна и сильный туман по всему озеру, я рассердился, кончил рано и пошел пешком домой. Ночь была великолепная, почти светлая и яркая луна, но всего 2 градуса. Ники и Сандро поехали на охоту и убили