Лейтенант Шмидт. Герой или авантюрист? (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

он не допускал ни малейшего послабления, и солоно приходилось тому, кто покушался на его капитанский авторитет. Но в то же время, отец, всей душой уходил в заботы о своих помощниках и матросах и никогда не задумывался сцепиться в защиту их интересов с каким угодно начальством, не обращая внимания ни на последствия для себя лично, ни на заранее очевидную бесполезность, иной раз, своего заступничества.

– Под его благородием, папашенькой вашим, как у Христа за пазухой, можно сказать, живем, – говорил мне в 1905 г. один из матросов отцовского миноносца. – Вечно Бога буду молить за него и детям своим накажу, потому не было такого человека и не будет! – закончил мой собеседник с таким горячим и сильным чувством, что даже слезы выступали у него на глазах от волнения.

Но не одни матросы любили отца. Его любили все, кто только знал, кто хоть на короткое время сталкивался с ним в жизни.

Обаяние отца действовало неотразимо. Даже жандармский ротмистр, стороживший отца в очаковском каземате, даже прокурор, добивавшийся для него смертного приговора, говорили о нем не иначе, как с удивлением и восторгом.

Летом 1903 г. я совершил с отцом путешествие на «Диане» из Одессы в Петербург. Это путешествие явилось нашим последним совместным плаванием, если не считать таковым перехода в качестве политических арестантов из Севастополя в Очаковскую крепость.

Осенью того же года с отцом произошло большое несчастье: на обратном рейсе в Одессу, около острова Мэн по недосмотру старшего помощника «Диана» наскочила на камни, получив большую пробоину. Пароход сняли с камней и отвели в док, но директор Общества, капитан 1-го ранга О.Л. Радлов, отставил отца от командования и вызвал его к себе для объяснений. Отец взял всю вину на себя, выгородив настоящего виновника, и, в результате оказался в своего рода «резерве» служащих Общества, попавших в директорскую опалу и ожидающих назначения на должность. Неизвестно, чем бы окончилась эта неприятная история, если бы грянувшее объявление войны с Японией не призвало отца из запаса на действительную службу".

Но сын есть сын, поэтому он всегда будет стараться писать об отце только хорошее, а, во-вторых, сыновья зачастую не слишком много знают или просто не желают знать о реалиях службы своих отцов, если эта реальность не совпадает с их идеалистическим восприятием родителя. Так уж устроен наш мир. Нам же небезынтересно, как проходила реальная служба Петра Петровича Шмидта в Одессе.

* * *

Деятельность Шмидта во время службы его в коммерческом флоте по существу замалчивается. Зато хватает общих восторженных фраз, не подкрепленных никакими фактами. Уже известный нам шмидтовед Г.К. Даниловский: «Шмидт был исполнительным командиром и этого же качества требовал от своих подчиненных. На коммерческих пароходах, на которых он плавал, поддерживались идеальная чистота и порядок. Лучшие стороны военной организации с успехом применялись им и на судах коммерческого флота. Прежде чем отдать приказание, Шмидт тщательно взвешивал все условия, обеспечивающие его осуществимость, а затем настойчиво требовал его выполнения. Других правил на этот счет придерживались насквозь пропитанные бюрократизмом начальствующие лица царского флота…» Кто бы сомневался, что на коммерческих пароходах, где плавал Шмидт всегда идеальный порядок в отличие от других, где плавали все остальные «пропитанные бюрократизмом начальствующие лица царского флота»! Если бы к этому, Шмидт еще и обладал морскими знаниями, цены бы ему не было! Итак, сразу после увольнения с военного флота, несколько лет Шмидт плавает ревизором, потом вахтенным начальником на пароходе "Кострома", который совершает рейсы между Одессой и Владивостоком, затем служит на пароходе «Игорь». Кажется, Шмидт все же нашел, наконец-то, свое призвание. Болезнь в эти годы несколько отступает, и здоровье Шмидта заметно улучшается. Спустя несколько лет его повышают в должности, и теперь Шмидт плавает уже помощником капитана на пароходах «Орел» и «Королева Ольга». Затем, уже в должности капитана плавает на небольших каботажных пароходиках «Святой Николай» и «Полезный», что ходили вдоль черноморского побережья на линии Одесса – Батум. Почему Шмидт ушел с куда более престижных океанских пароходов на каботажные неизвестно. Может быть, причиной этому были все те же скандалы или приступы эпилепсии, возможно, что сделать это он был вынужден из-за того, чтобы надолго не оставлять сына без отцовского присмотра. С 1899 года в семье Шмидтов живет племянник жены Шмидта Сергей Павлов. Зная о страшной бедности его семьи, Доменика упросила мужа взять его к себе. Шмидт неплохо относился к племяннику жены и тот даже называл его "папой Петей". Однако при чтении воспоминаний сына Шмидта Евгения, возникает впечатление, что фактически Сергей исполнял у Шмидтов роль прислуги, этакого "мальчика за все". По злой иронии судьбы, семья Шмидта, как пишет его сын, в эти годы живет в Одессе, в доме, расположенном напротив бывшего дома матери Петра, покойной Екатерины Яковлевны Шмидт, который отобрала предприимчивая мачеха. Не думаю, что это действовало на него успокаивающе.

Вообще с капитанством Шмидта много вопросов. Прежде всего, каким образом, человек, постоянно лечащийся в психиатрических клиниках, вообще попал на капитанский мостик?

Как бы то ни было, но Шмидт становится капитаном новейшего океанского парохода РОПиТа "Диана". Видимо, опять же в данном случае не обошлось без протекции дяди, так как в Одессе было немало куда более опытных и достойных претендентов на это место. Капитанство на «Диане» – это вершина одесской карьеры Шмидта. Разумеется, что и она закончилась так же, как заканчивались в жизни нашего героя все его предприятия – полным крахом.

Первый же рейс на «Диане» в качестве капитана стал для Шмидта и последним. В конце ноября 1903 года «Диана» шла из Риги в Одессу. При прохождении Датских проливов, несмотря на сложную навигационную обстановку и штормовую погоды, Шмидт совершенно спокойно покидает капитанский мостик и удаляется спать в каюту. Впрочем, вполне возможно, что покинул капитанский мостик Шмидт не из-за прихоти, а из-за очередного нервного приступа. Вообще припадки с ним происходили, едва наш герой попадал в экстремальную ситуацию и слишком много волновался. Так будет и в дальнейшем, и с этой особенностью Петра Петровича мы еще не раз столкнемся.

Итак, в самое ответственное время прохождения проливной зоны капитана на ходовом мостике не было. Итогом этого самоустранения от командования судном стала ошибка в счислении и как ее результат – посадка «Дианы» на каменную гряду у острова Мэн. Судно каким-то чудом остается на плаву. Снять с камней океанский пароход удалось ценой огромных усилий лишь через 18 дней. «Диану» ставят в длительный ремонт. Шмидта снимают с должности и отдают под суд.

Удивительно, но полная несостоятельность Шмидта, как