Персоны и персонажи - Сергей Львович Макеев

в студии фирмы «Патэ» знаменитая исполнительница народных песен Надежда Плевицкая. Впоследствии многие, многие прекрасные исполнители обращались к этой песне не только в России, но и за рубежом. В Германии издавна бытовал вариант на немецком языке, а в 1942 году немецкие солдаты, выйдя к Волге под Сталинградом, запели: «Wolga, Wolga, Mutter Wolga…»

Степан Разин. Гравюра, XVII в.

Эпично, в сопровождении мощного хора, исполнил эту песню Шарль Азнавур. И все они — от Шаляпина до Юрия Гуляева — словно восхищались сомнительным подвигом буйного атамана.

И только в лиричном исполнении Анны Герман эта история предстает перед нами словно увиденная глазами несчастной жертвы — безымянной восточной княжны…

Именно это полулегендарное событие стало национальным мифом. Немногие исторические сюжеты сравнятся с ним по яркости и популярности. В России прибавят еще, пожалуй, подвиг Ивана Сусанина. За границей, скорее всего, вспомнят литературный сюжет — убийство старухи-процентщицы Родионом Раскольниковым (топором! — это особенно потрясает воображение иностранца).

Да полно, не выдумки ли это? И что произошло на самом деле там, на Волге, под Астраханью, триста сорок с лишним лет назад?

Торг здесь уместен

В августе 1669 года ладьи-струги атамана Стеньки Разина с войском в тысячу сабель возвращались из Персидского похода. Везли они на Дон добычу богатую: злато-серебро, ковры, шелка да парчу. И пленников, больше всего жёнок-полонянок. Одних для выкупа, других — в услужение взять, а иных — ив жены. На Дону женщин не хватало, там и венчались, бывало, без попов, в казачьем кругу.

Но путь из Каспийского моря в Волгу был перекрыт царскими стругами и большим войском князя Львова. Разин решил уходить, как пришел — волжскими узкими протоками, прорываясь с боями через стрелецкие заслоны. Но тут пришла спасительная грамота от самого царя Алексея Михайловича.

Царь не хотел биться с непокорным атаманом, хотя сила была на стороне власти. Слава об удачливом козаке уже прокатилась по всему югу. Расправа над Стенькой оттолкнула бы от Москвы и без того нестойкое казачество. Царь извещал, что готов простить разинцев, если они повинятся и будут впредь ему верно служить.

Прочие условия примирения изложил боярин и воевода астраханский князь Прозоровский: всех казаков переписать поименно; сдать все пушки, захваченные в русских землях, а также и струги; вернуть товары персидских купцов, ограбленных близ Астрахани, прежде всего коней-аргамаков — подарок шаха персидского царю московскому; освободить некоторых знатных пленников.

Начался торг. Разин был изворотлив; недаром его, еще молодого казака, посылал войсковой атаман и к калмыкским и татарским мурзам, и в саму Москву со станицей (т. е. депутацией). И теперь он говорил Прозоровскому так:

«Отродясь такого не бывало на Дону, чтобы вольных казаков переписывать. Это дело Божье, только у Бога все людишки сочтены… А товары, добытые саблею, уже раздуванены (дуван — раздел добычи), и обратно взять их у казаков не можно. Также и полон — за него нашими головами заплачено, иные наши братья сами в полон взяты».

Слова — словами, но и заплачено и подарено было князьям-воеводам без счету. Прозоровский был особенно жаден. Позарился даже на атаманову соболью шубу — Стенька и в августовскую жару приходил в ней на переговоры — для пущей важности. Жаль было шубы, но князь не отставал, и тогда атаман сбросил шубу с плеча на руки воеводе: «На тебе шубу, чтоб не было шуму».

Пока торговались в приказной избе, казаки распродавали награбленное на базаре. Драгоценности, ткани, изукрашенное оружие отдавали за бесценок. И тут же пропивали, угощая астраханцев: пей-гуляй! Потом с трудом снимали последнее — перстни с заскорузлых пальцев, скрюченных под охват весла и сабли…

«И за борт ее бросает…»

В лагере разинцев под Астраханью шло веселье. Горожане ходили туда группами (поодиночке боязно), смотреть, как гуляют казаки. Иные астраханцы думали: «Эх, мать честная! Так бы хоть недельку пожить!..»

Иногда Стенька Разин выходил «в народ», и всегда раздаривал деньги, швырял пригоршнями в толпу. Его благословляли, величали «батюшкой», как большого вельможу.

Время от времени он устраивал торжественные выезды, но не в возке, как царские вельможи, а на стругах. Его атаманский струг был ярко изукрашен и устлан персидскими коврами. Перед ним сидели его есаулы и старшина, одетые в бархатные кафтаны, опоясанные шелковыми кушаками. А по правую руку Степан теперь усаживал красавицу-персианку. Прежде он скрывал свою полонянку и тешился ею тайно. Но в эти дни атаман, как и другие казаки, много пил, делался упрям и заносчив. Кто посмеет ему перечить, если сам царь ему дружбу предлагает?

Вся Астрахань сбегалась посмотреть на эти красочные выезды. Одни махали шапками, другие кланялись Разину, как государю.

Наконец, Разин и Прозоровский сговорились: казаки оставят себе лишь несколько стругов и малое число пушек для обороны во время пути степью на Дон, но обязуются прислать их потом в Царицын. С остальными требованиями Разин согласился.

Атаман был доволен. Путь вверх по Волге был открыт, а там… Разин и не думал выполнять обещания. Ему не впервой было нарушать клятвы и договоры, даже скрепленные крестным целованьем.

Напоследок струги вышли покрасоваться перед астраханцами. Были в толпе на берегу и иностранцы. Голландец, парусных дел мастер Ян Янсен Сгрейс несколько раз пытался попасть в лагерь казаков, посмотреть на Разина. Но его не пускали, говорили, смеясь: «Степан Тимофеич нынче пьяны, приходи вдругорядь». Теперь Ян во все глаза следил за происходящим.

Гребцы запели, ударили весла по воде, атаманский струг выруливал на стрежень.

У нас-mo было, братцы, на тихом Дону,

Породился удал добрый молодец,

По имени Стенька Разин Тимофеевич.

В казацкий круг Степанушка не хаживал,

Ходил-гулял Степанушка во царев кабак…

Атаману поднесли чашу вина, он высоко поднял ее, показывая людям на берегу, что пьет за их здоровье.

«Любо! Любо!» — закричали в ответ.

Однако скоро певцы умолкли — запыхались грести против течения. Стали слышны громкие голоса на струге. Есаулы что-то горячо говорили Разину, указывая на персианку. Она сжалась в комок. Атаман вскочил, покачнулся на пьяных ногах, рыкнул в ответ, схватившись за саблю. Есаулы не унимались. Разин посмотрел на берег, словно ища поддержки. Все замерли. Весла повисли над водой. Казалось, сама Волга замедлила свой бег, и струг застыл на месте.

Разин вдруг сгреб персианку, как медведь, и бросил в воду. Она вскрикнула пронзительно:

«Алла!»

«А-ах!» — отозвалось на берегу.

Тяжелая одежда персианки распласталась по воде, быстро намокла