250 дней в царской Ставке. Дневники штабс-капитана и военного цензора, приближенного к высшим государственным и военным чинам - Михаил Константинович Лемке

За последнее время правительства союзных держав решились наконец на некоторые изменения в системе ведения войны; были сделаны некоторые попытки к достижению большого объединения действий союзников. Несомненно, можно было бы найти пути для осуществления этого столь необходимого единства действий. Для этого требовались бы лишь некоторая решимость и воля. Но этого проявлено не было, и притом по причинам, которые могли иметь значение в мирное время, но которые в данный серьезный момент были далеко не убедительны.

Салоникская экспедиция была предложена еще в январе 1915 г. человеком недюжинного ума и широкого политического кругозора, предвидевшего все выгоды, которые сулила эта операция. Приблизительно в то же самое время подобный же план был предложен и генералом Галиени во Франции. Но тогда этот проект был отвергнут, как неосуществимый. Несколько месяцев спустя, в июне или июле, Бриан снова заговорил о балканской экспедиции и тщетно пытался убедить своих коллег в необходимости немедленно же приступить к осуществлению этой задачи. Будь этот проект приведен в исполнение своевременно, он дал бы те результаты, на которые указывали его инициаторы. Румыния и Греция были бы вынуждены примкнуть к союзникам; Сербия не была бы разорена; путь в Константинополь был бы в руках союзников, и Турция должна была бы сдаться, вследствие полного истощения. Однако страх перед новыми путями одержал верх, и план этот был оставлен. Когда же сербская армия была разгромлена, союзники сочли своим нравственным долгом прийти ей на помощь, и Салоники были избраны как база для будущих операций на Балканах. Делькассе, противник балканской экспедиции, должен был, вследствие несогласий со своими коллегами, оставить свой пост. Его преемник энергично принялся за проведение плана, осуществление которого первым долгом потребовало занятия Салоник.

По мнению компетентных лиц, центральные державы и их союзники в состоянии выставить против Салоник около 300 000 войск, которым союзные войска, наверное, смогут дать надлежащий отпор. Не следует также забывать, что Салоники являются удобным пунктом для нанесения флангового удара неприятелю и для перерыва коммуникационной линии Берлин – Константинополь, вследствие чего прекратилось бы снабжение Германии турецкими продуктами.

Несмотря на то что немцы овладели Сербией и долиной Вардара, что представляет для них огромное значение, они прекрасно сознают, что обладание Нишем и Ускюбом не гарантирует им прочного занятия завоеванных областей. Салоники являются краеугольным камнем того здания, которое австро-германцы стремятся воздвигнуть на Балканах. Союзники, заняв Салоники, должны воспользоваться выгодами своего положения и безотлагательно создать еще вторую базу для наступательных действий на Балканском театре. Несомненно, германцы приложат все усилия, чтобы выбить из Салоник союзные войска, которые оттуда всегда будут грозить сообщениям Берлина с Константинополем. Однако сомнительно, чтобы немцы приступили к этой операции до тех пор, пока не будут выяснены истинные намерения Румынии.

Таким образом, в настоящее время Румыния является решающим фактором всего создавшегося положения на Востоке, где предстоящие события могут привести к началу конца. Казалось, в интересах Румынии было примкнуть к Четверному согласию во время победоносного наступления русских в Галиции, когда русские войска составляли как бы правый фланг румынской армии. Затем ожидали, что Румыния выступит одновременно с Италией, и соответствующие неофициальные представления были сделаны представителям Румынии. Судя по переговорам между Бухарестом и державами Согласия, все помыслы румын были направлены на завершение национального объединения и на приобретение легче защитимой военной границы. Державы Согласия должны были дать гарантии, что Трансильвания, Буковина и Банат, занять которые намеревалась Румыния, войдут к состав Румынского королевства; к нему же должна быть присоединена и область, прилегающая к Белграду. (Таким образом, Белград не мог оставаться столицей Сербии.) От этих требований Братиано не соглашался отступить ни на йоту и требовал ясных и недвусмысленных гарантий, что они будут исполнены. Опыт 1877 г., когда Румыния, оказавшая помощь России в ее войне с Турцией, была лишена Бессарабии и должна была удовольствоваться Добруджей, являлся причиною, почему Румыния столь настойчиво требовала прочных гарантий от держав Четверного согласия. Румыния, примирившись с потерей Бессарабии, искала компенсаций в австро-венгерской территории, населенной румынами. Утверждения печати, что она требовала и требует возвращения Бессарабии, ни на чем не основаны. Этот вопрос никогда не поднимался.

Переговоры с Румынией привели наконец к соглашению, по которому она обязалась сохранять нейтралитет на том условии, что ей будут отданы австро-венгерские земли, населенные румынами; оккупация их должна была состояться еще до окончания войны. Но когда был поднят вопрос об активном участии Румынии в войне, возникли серьезные затруднения. Во время победоносного наступления русских все требования Румынии отвергались. Когда же русские войска, вследствие недостатка боевых припасов, вынуждены были отступить, союзники постепенно пошли на уступки; когда же, наконец, все требования Румынии были приняты, было уже поздно. С отступлением русских румынская армия была подставлена под удары со всех сторон и совершенно разъединена со своими предполагаемыми союзниками. Поэтому военные авторитеты Румынии стали доказывать, что выступление ее представляет для нее большую опасность и принесет мало пользы союзникам.

Главная ошибка держав Четверного согласия заключается в их неловких и туманных переговорах с Румынией, которые велись через посредство итальянского министра иностранных дел барона Соннино, обходившего молчанием многие вопросы, являвшиеся насущными для Румынии. Несомненно, Германия, прежде чем начать активные действия в Албании и против Салоник, приложит все старания, чтобы заставить Румынию принять окончательное решение. По расчетам немцев, категорическое требование Германии, чтобы Румыния определенно выяснила свою позицию и отозвала свои войска с австро-венгерской границы, вызовет смену кабинета в Бухаресте, вследствие чего у власти встанут германофил Маргиломан и его приверженцы. При данном положении дел участие Румынии в войне является лишь вопросом военным, не политическим, и в интересах как союзников, так и самой Румынии, чтобы этот вопрос рассматривался исключительно с этой точки зрения и чтобы не было принято никаких спешных решений. Те, кто в настоящее время заявляет, что в течение марта Румыния выступит на стороне держав Четверного согласия, являются неисправимыми оптимистами, которые придают больше значения теории, чем фактом. В настоящее время политика союзных правительств по отношению к Румынии и позиция, занятая бухарестским кабинетом, не внушают опасений, но не следует ожидать чудес.

В заключение приходится сказать, – замечает Диллон, – что центр тяжести событий переносится с запада на восток, а перспективы становятся менее зловещими, чем они казались месяц тому назад. Но союзникам предстоят еще колоссальные задачи, выполнение которых потребует высшего напряжения сил. Хотя часть затруднений уже преодолена, но