250 дней в царской Ставке. Дневники штабс-капитана и военного цензора, приближенного к высшим государственным и военным чинам - Михаил Константинович Лемке

и был очень поражен, когда узнал, что это была только интродукция. Некоторые офицеры уже уходят из штаба фронта (подполковник Сахаров и др.). Сам Иванов был просто неописуемо ошеломлен: он приписывает это Алексееву, назначение же Брусилова – чьей-то невидимой руке. А так как он считает, что вывел Алексеева в люди, то и глубоко обижен на него. Иванов не теряет надежды узнать истину во время своих разговоров с царем в его кабинете после завтрака, что происходит до сих пор почти ежедневно по 3/4– 1 ч. Он сам и его приверженцы надеются, что Алексеев свалится и его заменит Иванов. Против Эверта и Куропаткина у Иванова есть какая-то недоброжелательная настроенность. Он осуждает их за операцию в марте, говоря, что в совещании 2 февраля был против нее. Из армий к Иванову хотели прислать депутации, но он отверг их. Ему было очень тяжело прощаться с войсками. Он получил более 200 телеграмм, одна из них от Александры Федоровны, где она прибавляет: «Ваш крестник желает дедушке всего лучшего». Крестник – наследник, получивший, благодаря Иванову, Георгиевскую медаль. Михаил Александрович также прислал очень теплую телеграмму. Иванов иногда делал ему служебные замечания, говоря, что считает их своей обязанностью по долгу службы. Сейчас он очень скучает без всякого дела и после Пасхи думает сесть за писание своих мемуаров. В Петроград не едет, чтобы не рекламироваться оппозиционером: он должен быть болен, а на деле совершенно здоров. Фронта не сдавал Брусилову, думая, что в конце концов все-таки будет назначен Рузский, который как раз к тому времени дал знать о себе по газетам как о здоровом…

Работал Иванов так: в 6 ч утра вставал, в 7 садился за телеграммы и сидел за ними до 1 ч; в Р/2 обедал, потом отдых; от 3 до 5 принимал главного начальника снабжений, от 5 до 7 всякие текущие дела и посетители, от 7 до 9 – начальник штаба, в 9 ч ужин, от 10 до 12 телеграммы.

Все это Кринский рассказывает так: «мы читали», «мы принимали»… Каждая мелочь была Иванову известна. Например, Кринский вел ежедневную ведомость движения патронов и снарядов на всем фронте… Иванов сам назначал, кому куда и сколько отправить; иногда говорил – «дайте им 350, нет, даже 360 бомб» и т. д. Атмосфера в штабе Юго-Западного фронта и по общим отзывам совсем не наша: удивительная тесность дружбы, общая семья, сплоченная долгом и работой. Там офицеры Генерального штаба не господствовали и знали свое товарищеское место. Разумеется, все это надо подвергнуть большому анализу и критике, что я и постараюсь сделать.

► Сегодня взят Трапезонд. Телеграмма Николая Николаевича почти полностью включена в экстренное «сообщение» штаба. Когда принесли эту телеграмму на имя царя дежурному полковнику Александрову, он увидел, что Пустовойтенко выходит из управления гулять, и догнал его. В это время у царского подъезда стоял Воейков, ожидая выхода Николая к поданным для прогулки автомобилям. Пустовойтенко крикнул ему радостную весть. Через несколько минут в управление пришел царь и внизу у жандарма должен был обождать несколько минут, пока полураздевшийся Алексеев, приводивший себя в порядок, вышел и подал ему не переписанную на особый бланк депешу.

► Сегодня Брусилов собрал в Волочиске командующих армиями для совещания, откуда и поздравил Николая Николаевича с новым успехом от имени своего и командующих армиями.

► Вечером французский профессор Жюль Легра читал сообщение «Вооруженная Франция» – о том, что сделала наша союзница для борьбы с немцами; любопытно, что за 1!/2 года она увеличила производство ружей в 157 раз, пулеметов – в 63 раза и т. д. Конспект сообщения: первый период войны во Франции. Второй период: позиционная война: а) устройство германской оборонительной линии на французском фронте; б) можно ли с успехом перейти в наступление. Устройство тыла: а) гражданское управление, б) вопрос снарядов и орудий. Улучшение военной подготовки: а) авиация, б) приемы наступления. Военная промышленность во Франции накануне войны и в настоящее время. Новая Франция и новая Россия.

В общем сообщение было полезно для нашего штаба, который все еще, даже и сейчас, после 70 дней Вердена, думает, что войну ведет только Россия. Время сообщения было ограничено, благодаря присутствию царя, 45 мин. Были почти все офицеры не только нашего управления, но всего штаба. Французское правительство командировало Легра для ознакомления России со всем тем, что сделала и делает Франция для войны. Отсюда он едет на фронты.

► Шихлинский назначен инспектором артиллерии Западного фронта. Хан-Нахичеванский прочится Безобразовым в командиры гвардейского кавалерийского корпуса – значит, Казнаков приезжал напрасно.

► Был в штабе генерал-адъютант Марченко, начальник штаба Омского военного округа, недавно начальник кавалерийской дивизии, с которой был удален. Так, бесцветный генерал.

► В № 255 «Армейского вестника» напечатана беседа пермского епископа Андроника «О скверноматерном слове». Характерная вообще для русской армии, статья эта, одобренная официальным органом Юго-Западного фронта, констатирует черным но белому, что матерная брань «так навязла в зубах и скрепилась на языке, что она по привычке, без всякого сознания сыплется на воздух». Да, эта сторона крайнего распустешества офицерства, а за ним и солдат очень нуждается в освещении и всемерном порицании; особенно отличаются гвардия и конница, видя в этой брани какую-то лихость… Знаю по опыту, как легко все это искоренить одним личным примерам ротного командира.

6-е, среда

Английская армия прислала для 45 наших полков поздравления от однономерных с ними полков своей армии; это очень изящные карточки в сгиб; на первой странице рисунок пасхального яйца, на второй ничего, на четвертой название полка, на пятой печатная раскрашенная картинка, изображающая офицера и солдата английского полка в парадной форме, 6—8-я чистые; все это скреплено ленточкой английских национальных цветов. Очень изящно. Некоторые полки послали по несколько штук (в Кубинский пехотный полк прислано 900 одинаковых открыток), другие по одной печатной, иные по одной рисованной, например, 10-му гусарскому Ингерманландскому полку прислана картинка (6–8 вершков), изображающая офицера на коне. Все это я взялся рассортировать и, с помощью поручика Зуева, разметил, от каких английских полков. Пустовойтенко вдруг проявил распорядительность и внимание: «Скорее послать это от нас прямо в корпуса, а полкам дать телеграмму, что от такого-то полка для них получено поздравление с праздником Пасхи»… Но полковник Щепетов увидел в этом нарушение тайны охраняемого им «боевого расписания», которое отчасти станет известно некоторым из нас и жандармам, кои будут посланы в корпуса… И все привелось к обыкновенной канцелярской волоките… и к русскому невежеству. Алексеев заинтересовался этими поздравлениями и рассматривал их.

► Царь отправил великому князю Николаю