250 дней в царской Ставке. Дневники штабс-капитана и военного цензора, приближенного к высшим государственным и военным чинам - Михаил Константинович Лемке

по всему штабу подписной лист для поднесения наследнику грамоты и ларца. Разумеется, в такой форме никто не смеет отказаться, и сумма наберется большая. Кудашеву поднесли грамоту, написанную придворным художником и украшенную с боков и сверху, в виде рамки, медальонами и запястьями, купленными на аукционе художника Маковского. Барсову пришла мысль сделать то же, но побогаче, для наследника; Кондзеровский, конечно, принял это для исполнения и, конечно, ототрет подчиненного в тень.

► Орлов уличил в шпионстве многих агентов IX армии, около 12 человек; мужчины, оказывается, состояли капралами австрийской армии. Все преданы суду. Прапорщик Шпрингер или Ширенг, состоящий членом приемной комиссии казенных заказов в Америке, получил до сих пор 8 000 000 р.!.. Дело пошло.

► Подарки-приветствия англичан так все еще и не посланы и, завязанные в пачки по армиям, лежат у Ассановича… Телеграммы посланы не полкам, а в армии, и притом только сегодня, в 7 ч вечера.

8 апреля Горбатовский донес Куропаткину: «Комендант крепости Кронштадт доносит, что взрывы в заливочной мастерской морского ведомства продолжались до 4 ч дня (8-го) и произвели ряд пожаров вокруг, продолжающихся до сих пор. Сгорели конюшни института экспериментальной медицины на 200 лошадей, лаборатории по выработке противотифозной сыворотки для нужд армии, а также около 10 домов. В госпитали доставлено раненых 28 рабочих и нижних чинов флота, из них около половины тяжело. Убитых найдено пока 5 человек. Опасность дальнейших взрывов, по-видимому, миновала. Форт Петра вне опасности. Осматривал ефрейторский караул, смененный с южного склада морского ведомства, который, видимо, удастся отстоять; хотя все люди были ранены осколками стекол, но все остались на своих местах до смены».

► Алексеев телеграфировал Беляеву, что, несмотря на его и великого князя Александра Михайловича ходатайство, Генерального штаба полковник Пневский не может быть произведен в генерал-майоры, так как «в настоящее время решено вступить на путь системы, а именно: впредь представлять к производству откомандовавших полками, придерживаясь при этом строго старшинства».

► Алексеев телеграфировал Беляеву, что 4 апреля царь повелел, чтобы в состоящих при запасных батальонах ротах, составленных из беглых из армии и с пути, предоставлено было командирам батальонов подвергать их, в виде дисциплинарного взыскания, розгам до 25 ударов.

► Брусилов все хлопочет, чтобы Северный и Западный фронты не покупали лошадей на его территории.

► Куропаткин сообщил военному министру, что, ввиду недостатка мяса, положение становится серьезным. С 13 апреля он приказал давать только по ½ фунта мяса с прибавкой 7ф фунта пшеничного хлеба; поэтому просит принять меры к подвозу пшеничной муки и добавочного сала; войска с удовольствием будут получать вместо 7ф Фунта мяса селедку и картофель. «Вопрос о довольствии очень важен, настроение войск может измениться. Реквизиция скота ныне на Северном фронте население разорит, а пользы не принесет – скот совершенно тощий».

► Товарищ министра внутренних дел князь Волконский уведомил Алексеева, что дела временного гродненского губернского обывательского комитета подвергнуты ревизии со стороны кредитной при особом совещании комиссии по устройству беженцев и потому впредь до выяснения дела ей надлежит остановить выдачу каких бы то ни было денежных отпусков…

► При Ронжине для особых поручений состоит инженер генерал-майор Гескет; этот господин получает около 30 000 р. в год: по новой должности и еще по одной прежней в управлении Полесских железных дорог. Вообще, непонятно, зачем в эту войну казна так роскошествует с непомерной оплатой высоких окладов; взять хотя бы одно то, что многим она платит два оклада: за прежнюю гражданскую службу и за нынешнюю военную; есть прапорщики, получающие больше командиров полков, да еще место сохраняется. Казалось бы, если уж хотеть не нарушить экономическую жизнь чиновничьих семей, то из двух окладов оставить больший, но и только.

► Алексеев отправил сам, не ожидая получения поздравлений, свои поздравления с праздником: собственноручно написанные телеграммы Шуваеву, Куропаткину, Эверту, Брусилову, Беляеву и Болховитинову, а остальным, то есть командующим армиями, – написанные Ассановичем и одобренные Пустовойтенко.

Палицыну Алексеев написал сам: «От всего сердца приветствую, обнимаю вас, шлю Христос воскрес, постоянно вспоминаем вас. Борисов и Пустовойтенко поздравляют».

► В 9 ч вечера мне принесли в аппаратную приказ и Станислава 2-й степени… Носков получил Владимира 3-й, Пустовойтенко – высочайшее благоволение, Русин – адмирала, Егорьев – генерал-лейтенанта.

► В 9 ч Воейков позвонил дежурному офицеру Михальковичу и сказал, что через полчаса в управление придет царь. Тот сейчас же побежал доложить начальнику штаба и генерал-квартирмейстеру. Они, как всегда, приготовили все в его кабинете, сошли вниз и ждали. Пустовойтенко зашел в дежурную комнату и на мой вопрос, зачем царь идет в такое необычное время, сказал, что, вероятно, принесет журнал совещания 1 апреля, чтобы развязаться с ним к празднику. Николай пришел в сопровождении конвойного казака – это было обычно; казак держал на руке перекинутое пальто царя. Так Николай, Алексеев и казак вошли в кабинет. Там царь поздравил Алексеева своим генерал-адъютантом и повернулся к казаку; тот достал из-под пальто две коробки и подал их. В одной были погоны, в другой – аксельбанты… Николай был при этом весьма ласков с Алексеевым, очень его благодарил, говорил, что понимает его роль и работу и пр. Коснулся также и того, что жена Алексеева приезжает, когда царь уезжает, и уезжает, когда он приезжает; шутил, что видит в этом, пожалуй, даже нежелание встречи. Алексеев объяснил, что в его отсутствие он свободнее и потому может принимать свою жену. Николай просил, чтобы в следующий раз она не избегала его. Алексеев был очень растроган. Все это продолжалось минут пятнадцать. По уходе царя Алексеев был очень смущен и на поздравление обрадованного Голомбиевского ответил: «Не подхожу я, не подхожу!»… На заутрени присутствовал уже генерал-адъютант Алексеев… Это красиво сделано, и было бы еще лучше, если бы сюрприз не испортил Воейков. Оказывается, царь хотел прийти совершенно неожиданно…

► Пустовойтенко сказал мне, что Иванов напрасно удивляется своему удалению: он сам в феврале 20 мин просил царя «отпустить» его. Ну вот и отпустили… Алексеев согласился с Егорьевым по вопросу о полуфунте мяса, и Пустовойтенко очень жалеет, что иногда он дает себя убедить в подобных важных вопросах.

► Пустовойтенко знает, что теперь, когда ему удалось убедить не только Алексеева, но и Шуваева в необходимости не делать никому никаких исключений из порядка производства полковников Генерального штаба в генерал-майоры, его все дружно ненавидят. Но он решил вообще не считаться с этим и проявить твердость до конца.

► На разговенье, после обедни, у царя не были представители иностранных военных миссий; присутствовали: министр двора граф Фредерикс,