250 дней в царской Ставке. Дневники штабс-капитана и военного цензора, приближенного к высшим государственным и военным чинам - Михаил Константинович Лемке

Николаевичу следующий ответ: «Благодарю Господа Бога за вновь дарованный нам успех, достигнутый доблестью, трудами и настойчивостью славных кавказских войск под твердым и разумным руководством начальников. Горячо благодарю тебя и всех участников взятия Трапезонда и моряков, деятельно помогавших сухопутным войскам в достижении важной цели. Николай».

7-е, четверг

Сегодня Алексеев, Пустовойтенко, Борисов и многие офицеры причащались.

► Какой-то князь Черкасский просил по телеграфу Альтфатера «ткнуть кого надо» за статью Баяна «Карлик» в «Русском слове» от 22 марта, находя, что появление подобных статей, встречаемых в Швеции как оскорбление и глумление над своим правительством и политическими партиями, может создать неблагоприятную почву. Я нашел эту статью и доказал Ассановичу, что ничего подобного в ней нет. Характерно, что, еще не прочитав статьи, Ассанович уже доложил телеграмму, полученную им от Альтфатера, Пустовойтенко, а тот положил резолюцию: «Министру внутренних дел и генералу Беляеву»…

► Сегодня получил поручение разобраться в вопросе о контрразведке по письму и проектам Белецкого от 12 февраля.

► В Кронштадте какая-то паника, какие-то пожары и взрывы. Оказывается, сегодня около 2 ч дня в заливочной мастерской, во время работ со взрывчатыми веществами, вспыхнул пожар. Произошло несколько взрывов, но, к счастью, лишь небольших количеств взрывчатых веществ. Пока число жертв исчисляется 7 убитыми и 17 ранеными. Злого умысла никакого, просто – неосторожность рабочего, которую можно было бы исправить, если бы не его собственная растерянность. Сиверс прислал Алексееву об этом две телеграммы, посланные одна за другой, днем.

► Царь велел купленных Румынией и у нас временно задержанных 2130 лошадей передать ей.

8-е, пятница

Алексеев отправил военному министру подробную телеграмму по вопросу, который был ясен с самого начала войны так же, как теперь. Брусилов сообщил, что среди раненых нижних чинов большинство составляют раненные в пальцы рук; ранения сами по себе легкие, но часто требуют оперативного лечения, которое возможно, по закону, вообще только с согласия больного. Между тем по причине несогласия, которое становится обычным ответом на предложение медицинского персонала, лечение часто бывает продолжительное и затяжное. Из-за этого многих приходится лечить при всяких осложнениях и часто, в конце концов, признавать их вовсе не способными к службе или давать продолжительные отпуска. Главнокомандующий Юго-Западным фронтом Иванов уже обращал на это внимание санитарного персонала штаба фронта, последний входил с представлением в главный военно-санитарный ученый комитет; однако последний (протокол его за № 116) не признал возможным нарушить закон, «даже если отказ препятствует окончательному заживанию раны», а посоветовал увольнять больных в отпуск сроком до 3 месяцев, чтобы не переполнять госпиталя, или вовсе освобождать от службы… При таком положении, разумеется, нижние чины не дадут согласия «с целью совершенного освобождения от службы или отдаления своего возвращения в строй». Ввиду всего этого Брусилов полагал бы «производить легкие операции при пальцевых ранениях, не представляющих опасности для жизни», и не спрашивая согласия раненых. Алексеев передал все это в своей телеграмме Шуваеву и заключил так: «Вполне присоединяюсь и потому прошу испросить высочайшее соизволение производить лечение, как требует наука, не спрашивая больного, ибо существующий порядок ведет к прямому нарушению интересов государства и армии ради сохранения неуместного врачебного взгляда».

► Здесь уместно привести хотя бы два приказа, изданные в самом начале войны, чтобы задокументировать, что уклонение от боя было постоянно, даже в период большого общественного подъема.

Из приказа главнокомандующего Северо-Западным фронтом Рузского от 4 октября 1914 г.: «Вновь замечаю, что при выносе раненых с поля сражения раненых сопровождают не только санитары, но и другие нижние чины, не предназначенные для этой цели».

Из приказа по II армии от 20 ноября 1914 г.: «Мною замечено, что нижние чины, под тем или иным предлогом, во время боя покидают строй, одни в качестве сопровождающих раненых, другие с самыми незначительными ранениями, большей частью в руки: кроме того, наблюдались случаи саморанения огнестрельным или холодным оружием. Подобное отношение к своему долгу считаю недопустимым, бесчестным и подлым в отношении к товарищам, которые на местах умирают смертью честных и славных воинов, преступным перед дорогой нашей родиной и обожаемым монархом, за которых дерется теперь вся Россия. Поступков таких в русской армии не должно быть, посему предписываю командирам частей строжайше преследовать всякий самовольный уход из строя; врачам ни одного легко раненного, могущего нести службу при части, не отправлять в тыл и по выздоровлении сейчас же возвращать в строй; членовредителей сейчас же предавать полевому суду и расстреливать, как подлых изменников».

► Наши войска, прибывшие 7 апреля в Марсель, были встречены с особенной торжественностью местным губернатором, представителем Жоффра, русским военным агентом и русским консулом в Марселе, представителями от многих частей французских войск и жителями. Военные оркестры поочередно играли русский гимн и Марсельезу в то время, когда суда с выстроенными на палубе русскими войсками причалили к берегу. В ответ на приветствия русские войска провозгласили троекратное «ура». Город разукрашен русскими, французскими, бельгийскими и английскими флагами. На своем пути наших радушно встречало население, осыпая цветами. Встреча войск превратилась в торжественный праздник. Сегодня мы облегченно вздохнули – все-таки за исход плавания бригады генерала Лохвицкого побаивались и не были уверены, что немцы как-нибудь не напакостят.

► Журнал совещания 1 апреля занял 60 страниц писчего листа, писанных на машинке.

► В занятых нами турецких владениях, кажется, повторится то же, что было в Галиции: еще не успели организовать управление, например, Трапезондом, как наш ревностный синод судит и рядит, кому подчинить местную церковь. Так и ждешь, что вот-вот отправят туда прославившегося в Львове архиепископа Евлогия и все черное, его обычно сопровождающее. Если бы история не повторялась…

► Сегодня Алексеев не завтракал и вообще ничего не ел до выноса плащаницы. Ее выносили: впереди Иванов и Нилов, сзади Алексеев и царь.

► Вчера Алексеев послал царице поздравление по случаю принятия ею Святых Тайн; сегодня она благодарит его и также поздравляет.

► Пустовойтенко горячо спорил с полевым интендантом Егорьевым о невозможности уменьшить мясную порцию солдат до полфунта; тот находит, что это возможно. Как он плохо знает психологию нашего солдата. Последний готов на все, по крайней мере на очень многое, но требует одного – обильной еды.

► В помощь Озеровскому помощником контрразведывательного отделения нашего штаба просят назначить жандармского подполковника Дурново.

► Свое сообщение профессор Легра делал уже на Западном фронте и поехал делать на Северный и Юго-Западный.

► Икона Божьей Матери от Варнавы была передана Алексееву царем. Только сегодня Алексеев отправил епископу краткое благодарственное письмо.

9-е, Страстная суббота

Кондзеровский «мыловарит»: пустил