Принцип Шамбалы. Обнаружение скрытого сокровища человечества - Сакьонг Мипам

Когда отец сказал: «Будь проще», он давал мне наставления по простоте как методу усиления моей уверенности. Сейчас человечество вполне способно воспользоваться такими простыми наставлениями. Когда мы не чувствуем уверенности в том, что достойны просто пребывать на Земле, мы пытаемся затушёвывать неразрешённые внутренние дилеммы нашего существования, тем самым бесконечно усложняя свой мир.

Мир стал сложнее — особенно сейчас, когда мы всё больше осознаем, как живут другие люди. Видя различные стили жизни, мы естественно задаём вопросы о её цели и смысле. В детстве в Тибете мой отец интересовался, какие одежды носят люди по соседству или как они пасут своих яков. Однажды ему дали часы, сделанные в Англии, и он размышлял о том, какие люди их сделали. Сейчас, когда есть телевидение и интернет, мы за считанные минуты можем посмотреть фрагменты лошадиных скачек в Монголии, футбольного матча в Англии, документальный фильм о жизни племён в джунглях Амазонки, новостной сюжет о событиях на Ближнем Востоке и реалити-шоу в Калифорнии. Хотя все эти образы могут нас развлекать, на более глубоком уровне мы хотим понять идею самого бытия: что значит быть человеком? Как жить мудро на этой земле?

Мы задаём эти вопросы, как Будда или мыслители до Сократа, которые пытались достичь понимания природы бытия. Однако общество, в котором мы сейчас живём, более пористое. Богатым и бедным легче видеть, как каждый из них живёт, верно это и для развитых, и для неразвитых стран. Даже несмотря на то, что между культурами и традициями существует большая разница, сегодня нам как никогда доступен тотальный опыт человечества, старающегося выжить на этой планете. Когда культурные различия становятся вызовом для культурных схожестей, методом поддержания простоты становится вера в человечество. Если мы признаем свои достоинство и добро, мы можем разделить их с другими как универсальное человеческое переживание.

Поэтому в такие времена великого усложнения понять суть вещей мы сможем только благодаря бесстрашию и простому посланию изначального добра. Такая простота раскрывает все ответы, а все вопросы отпадают.

Глава 14. Завершение полного круга

В 2001, а затем в 2004 году я путешествовал по Тибету, через сорок с лишним лет после того, как его покинул мой отец. Я хотел восстановить связь с глубокими духовными и культурными корнями родины моих предков. Мои визиты были любопытным путешествием перекрёстного опыления. Я вернулся в Тибет с фотографиями отца и учениями, которые он составил со времени бегства из Тибета в 1959 году. В то же время меня самого приветствовали как влиятельного учителя, как перевоплощение прославленного учителя девятнадцатого века Мипама Великого и сакьонга Шамбалы. Я встретился с членами моей семьи и посетил места подвигов короля Гесара и то место, где был его замок. Без всяких сомнений, происходили некие космические симбиотические процессы.

Во время первой поездки в Тибет мне удалось побродить по холмам, по которым бродил мой отец, и медитировать в тех же пещерах и на тех же лугах. Сидение в этих уединённых и пустынных священных местах, где медитирующие размышляли над природой человечества последние восемьсот лет, произвело на меня глубокое впечатление. Хотя медитация — традиция древняя, она сохранилась именно потому, что человечество не изменилось. Наши вопросы о том, кто мы такие и как себя воспринимаем, так же актуальны сейчас, как и столетия назад.

Сидя в этих пещерах, я понял одну вещь: в этом холодном и суровом климате ничего не делалось легкомысленно. Медитация не являлась духовным развлечением, она была так же жизненно важна, как еда или вода. Сидя там, я осознал её первоначальное назначение — дать время для укрепления ощущения и веры в изначальное добро, весьма практичный способ приобщиться к сути жизни и основной силе нашего бытия. Так безусловное добро становится планом повседневной жизни на высотах тибетской культуры.

Говоря об изначальном добре, важно поделиться тем, как тибетский тантрический буддизм пришёл к таким выводам. Несмотря на то, что я верю в универсальность изначального добра и что многие религии и философские системы пришли к такому же выводу, в нашей традиции изложение этой темы было обильным, насчитывая тысячи томов глубоких духовных текстов.

Вершина таких глубоких учений, Великое Совершенство, раскрывает изначальную природу ума. В этой системе мысли ум разделён на две сферы: относительный ум и абсолютный ум. Абсолютный ум считается мудростью, а относительный считается разумностью, выражением этой мудрости.

Относительный ум — основа для абсолютного. Абсолютный ум — основа для относительного. На наивысших уровнях передачи в Великом Совершенстве относительное и абсолютное распознаётся как неразделимые в своей природе, изначальном добре.

Относительный — или «опирающийся» — ум функционирует благодаря процессу двойственности, поэтому в относительном уме всегда есть субъект и объект. Поэтому двойственный ум является умом концептуальным, с субъектом «я» и объектом «другие». Собирая различные атрибуты сознания и тела, ум пришёл к странному заключению: совокупности, известной как «я». Вместо того чтобы переживать свободный поток восприятий и переживаний, ум объединил их в одну сущность — и всё потому, что не знал, что делать с взаимозависимостью. С этого момента он основывал все свои переживания на идентичности, называемой «я». «Я», в свою очередь, относится к другим не как к взаимозависимым, но как к отдельным «я».

Так как насильственное объединение несопоставимых элементов в одно «я» противоестественно, такая попытка удерживать концепцию постоянно порождает напряжение, и из этого естественно следует дальнейшее напряжение. Когда другие угрожают этому напряжению, называемому «я», концепция начинает злиться. Когда другие угождают и хвалят эту концепцию, она хочет притянуть похвалу, и в эту смесь добавляется желание. Когда самопостроения других выглядят более искусными, «я» не может с этим справиться, и оно начинает завидовать. Так «я» становится вселенной постоянного притяжения и отталкивания. Фактически для продолжения своего сюжета оно вынуждено выдумывать вселенную, в которой можно воспроизводить свои фантазии, результатом которых является рождение, старение и смерть. Однако какую бы вселенную оно ни производило, «я» всегда переживает страдание.

В медитации мы используем этот двойственный ум для фокусирования на объекте, таком как ощущение или дыхание. В такой практике мы начинаем размышлять над истинной природой ума. Мы наблюдаем, как мы постоянно колеблемся между относительным — нашим концептуальным способом видения — или абсолютным — природой вещей как они есть, свободной от концепции. На относительном уровне нам кажется, что мы существуем здесь и сейчас. Есть «я», которое обладает чувствами и эмоциями. Существует мир чувствующих существ и материальных вещей («другие»). Но этот мир постоянно находится в состоянии