Голоса из окон: Петербург. Истории о выдающихся людях и домах, в которых они жили - Екатерина Вячеславовна Кубрякова

мира», Дмитриев выходил отсюда, из своей 8-комнатной коммуналки, на работу в Театр Комиссаржевской, где играл своих «предков» – аристократов, или в «Ленфильм», где его утонченная статная внешность обеспечила его десятками ролей графов, баронов и других героев «голубых кровей», на которые в советское время был большой спрос.

В стенах этого дома Игорь проснулся знаменитым, сыграв в одном из самых популярных фильмов 1950-х – «Тихом Доне». Поклонницы, награды, карьера – все началось здесь.

Позже Дмитриев, выросший в бабушкиных изысканных интерьерах, всю жизнь пытался сохранить этот дух в квартире собственной семьи.

Вернемся же немного назад, в беспечное детство маленького Игоря. Параллельно с его взрослением в этих же стенах разворачивалась совсем другая история.

<…>

Шла бы без стона и вздоха,

но так устала,

но такая была Голгофа,

что силы не стало.

Упала.

Распялась крестом у порога

моего сурового Бога.

И сказалось так больно:

Господи, разве еще не довольно!

И ответил Печальный:

Этой дороге дальней нет ни конца, ни края.

Я твои силы знаю[91].

<…>

Для жителя этого дома актера Игоря Дмитриева он был домом счастья, веселого детства и яркой молодости. Но была у маленького Игоря соседка, запомнившая Колобовский дом как дом отчаяния и горя. Это поэтесса Мария Шкапская, самобытность которой высоко ценил Горький, Гиппиус ставила выше Ахматовой и Цветаевой, а Блок даже помог войти в президиум Союза поэтов.

В 1920-е годы 30-летняя Мария поселилась в этом доме с мужем-инженером и двумя сыновьями, и вся ее прошлая жизнь померкла перед ждавшими ее здесь испытаниями. Хотя «голодранку с петербургской улицы, выросшую на свалках», с 11 лет содержавшую парализованную мать и сумасшедшего отца и уже успевшую пройти через арест и ссылку (правда во Францию, что можно считать везением), казалось, нелегко сломить.

Сюда, в квартиру Шкапских, приходили на литературные вечера известные писатели: Эренбург, Тихонов, Заславский, а также друг поэтессы фантаст Абрам Палей: «Я стал бывать у них на поэтических собраниях. Это происходило раз в неделю – по средам, если не ошибаюсь. <…> Шкапские занимали просторную квартиру. В самой большой комнате стоял длинный стол. На него выставлялось весьма нехитрое угощение: время было довольно суровое, а материальные средства Шкапских ограничены. На столе обычно располагались бутылки с минеральной водой, сухарики, бублики и… вот, пожалуй, и все. Но было очень хорошо, атмосфера царила совершенно непринужденная, однако без лишней развязности. Здесь собирались только люди, увлеченные поэзией, по большей части сами поэты, а также их друзья. Знакомые хозяйки могли приводить своих знакомых и никого никому не представляли, в том числе и самой Марии Михайловне. Случалось услышать такой диалог: „Кто эта молодая женщина?“ – „Это хозяйка квартиры, Шкапская“. – „А вот тот мужчина, что задумчиво сидит в углу?“ – „А это ее муж“»[92].

Период литературного признания и личного счастья продлился недолго. Вскоре в этих стенах Мария пережила самоубийство близкого друга, отца ее второго сына. Одновременно с этой подкосившей ее трагедией на нее обрушилась травля критиков, обозвавших ее «библейские» стихи о женственности, зачатии, плотской любви непристойными и грубо-физиологичными. Даже отзыв имевшего вес в литературной среде священника Павла Флоренского, считавшего истинно христианским ее эмоциональное творчество, не избавил Марию от оскорблений и насмешек. Принятие в петроградские литературные круги в начале 20-х обернулось резким отчуждением к их середине.

Обнажив в стихах свои личные муки вины за сделанный аборт, всю жизнь страдавшая о нерожденном ребенке, да еще и сравнивавшая с ним Россию, убитую кровью революции, Мария получила ярлык «гинекологическая поэтесса» и, непонятая, сдалась.

Этот дом, свидетеля ее падения, Шкапская окрестила «пятифасадным зданием»[93]. В этих пяти фасадах в 1925 году Мария приняла решение умереть как поэт. Она устроилась на фабрику и стала писать безликие новостные очерки о стройках и урожаях в советские газеты. Только после ее смерти дочь Светлана (одногодка Игоря Дмитриева – может, они даже играли вместе в одном из дворов этого огромного дома) узнала о поэтическом прошлом матери.

Именно в период жизни в этом доме Ведьма, Вакханка, Волчица, как прозвали Марию Шкапскую петроградцы, издала почти все свои мистически-религиозные и очень интимные стихи. И здесь же навсегда замолкла, как поэт.

В этих стенах Мария пострадала за эти провокационные строки о грехопадении Евы, нерожденных детях, мистической природе женственности, за которые ее имя подвергли забвению на полвека.

Было тело мое без входа и палил его черный дым. Черный

враг человечьего рода наклонился хищно над ним.

И ему, позабыв гордыню, отдала я кровь до конца

за одну надежду о сыне с дорогими чертами лица[94].

…

Не снись мне так часто, крохотка, мать свою не суди.

Ведь твое молочко нетронутым осталось в моей груди.

Ведь в жизни – давно узнала я – мало свободных мест,

твое же местечко малое в сердце моем, как крест.

Что ж ты ручонкой маленькой ночью трогаешь грудь?

Видно, виновной матери – не уснуть![95]

…

<…>

И кровь моя текла, не усыхая – не радостно, не так,

как в прошлый раз, и после наш смущенный глаз

не радовала колыбель пустая[96].

<…>

…

<…>

Нет у нас чудесных и особенных, и они такие же, как мы,

дети той же скудной родины, узники одной тюрьмы.

Как же сделать их могли бы мы непохожими на нас, если не с

кем было быть счастливыми матерям в зачатный час[97].

…

<…>

Ты знал? О, ты наверно знал,

что жду тебя все эти годы.

Что вся твоя и вся в огне,

полна тобой, как медом чаша.

Пришел, вкусил и весь во мне,

и вот дитя – мое, и наше.

Полна рука моя теперь,

мой вечер тих и ночь покойна.

Господь, до дна меня измерь, —

я зваться матерью достойна[98].

Список источников

1. Грякалова Н. Ю. Шкапская Мария Михайловна // Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги / Под ред. Н. Н. Скатова. – Москва: ОЛМА-Пресс Инвест, 2005. – Т. 3: П – Я.

2. Дмитриев Игорь Борисович / Библиографический ресурс «Чтобы помнили»// http://chtoby-pomnili.net/

3. Игорь Дмитриев: