Погребальные обряды и культ предков. От завета Одина и некромантии до упырей и похорон Ярилы - Владимир Яковлевич Петрухин

Погребение Веетини проходит с церемониальными танцами в лучах заходящего солнца. Родители вглядываются вдаль – не вернется ли их дитя, но он уходит по солнечной дорожке в океане. Поминальные обряды продолжаются на юге и на западе острова, а на востоке с лучами восходящего солнца появляется Веетини, которому разрешили на время вернуться из преисподней в верхний мир, чтобы успокоить скорбящих родителей. К тому же ему поручено показать живым обычай подношения еды умершим. Отпущенное время летит быстро, и солнце начинает клониться к закату. Веетини упрашивает бога Тангароа задержать солнце, чтобы побыть с родными. Но нет, он должен отправиться в обратный путь. Напрасно родители пытаются задержать его в объятиях – они обнимают лишь тень… С последними лучами солнца Веетини исчезает навсегда.

С тех пор на могилу помещают пять кокосовых орехов – пищу умерших. Пятый орех символизирует расставание, поэтому, кладя его, последний раз выкликают имя умершего. В погребальной песни подробно описывается путь мертвых в преисподнюю, путешествие на лодке, затем пешком, по черным острым камням, вслед за заходящим солнцем.

Пять плодов – это символическое число, оно повторяет число тех пунктов, где совершаются поминальные обряды: стороны света и могила как центр всего действа и вход в преисподнюю. Отправление погребального обряда и описание пути на тот свет охватывают основные географические координаты – все стороны света, с ориентацией на заходящее солнце, где находится загробное царство. Вторжение смерти в мир живых затрагивает в архаических верованиях не только собственно человеческий коллектив, нарушая его социальные связи, но и космос в целом, частью которого является человечество.

Русский митрополит Кирилл причитал: «Зашло солнце земли Суздальской!», когда умер Александр Невский по дороге из Батыевой Орды в 1263 году. Расправа над Яном Гусом вызвала у славянских реформаторов-гуситов ассоциации с крестной смертью Христа – «померкло солнце». Участвуя в погребальном обряде, все члены коллектива со времен первобытности восстанавливали не только социальные, но и космические связи, а погребальная песнь напоминала космогонический гимн.

Глава 6. Первый умерший и его обитель

Первый умерший во многих мифологиях становился богом смерти и повелителем загробного мира, как индийский Яма.

Погребальный огонь и царство Ямы

Погребальный костер в Калькутте. Гравюра XIX в.

Wellcome Collection

«Царь Яма», согласно гимну «Ригведы» (Х, 14), первым удалился на тот свет «по пологим склонам, разглядел путь для многих <…> это пастбище назад не отобрать. Куда некогда пошли наши древние отцы, туда все рожденные [последуют] по своим путям». В этом собрании религиозных гимнов загробный мир еще представляется в виде обильного пастбища в соответствии с архаичной индоевропейской традицией. В ведийском гимне Агни – погребальному костру (Х, 16) – очевидно традиционное раздвоение архаичного сознания в отношении к умершему:

Не сожги его, Агни, дотла не спали!

Не испепели его кожу и тело!

Когда приготовишь [его], Джатаведас,

То отправь его к отцам![54]

Огонь призван приготовить «новое тело» для вечной жизни, нечистое же тело отправляется «к тем, кому Яма – царь».

Согласно представлениям индийцев, не лишенным той же двойственности, после смерти человек становится претом – бестелесным духом – и остается среди людей. Близкие должны каждый месяц в течение года приносить поминальные жертвы из пинды и воды. Первые десять приношений помогают духу обрести новое тело, но он еще не становится питаром. Из первого приношения возникает голова, из второго – шея и горло, затем сердце, спина, пуп, пояс и чресла, голени и, наконец, колени и стопы. Религиозные гимны рассказывают, что в таком же порядке принесли в жертву первочеловека Пурушу: из частей его тела был сотворен весь мир. На десятый день после смерти нужно пожертвовать пинду с мясом: считается, что новое тело покойника испытывает необычайный голод. Годовой поминальный обряд завершается четырьмя пиндами и сосудами с водой: жертвы предназначаются умершему и еще трем поколениям – отцу, деду и прадеду. Тогда умерший превращается из прета в питара.

В царстве Ямы располагаются семь ярусов преисподней – паталы, где обитают демонические существа – дайтьи, данавы, наги. Ниже паталы – нарака: это ад или совокупность адов. О «подземном доме», в котором демоны терзают грешников, впервые говорится в «Атхарваведе». По «Законам Ману», написанным позднее, нарака состоит из 7 (или 21, 28, 50) кругов. На верхней границе нараки находится столица царства Ямы – Ямапура, где определяется участь умершего. К Яме приводят душу каждого усопшего. Будучи судьей мертвых, Яма решает их загробную участь: сподобятся ли они рая предков-питаров, будут обитать в одном из адов или возродятся на земле в виде человека или животного.

Суд Ямы. Хромолитография.

Wellcome Collection

Из семи кругов нараки первый (пут) отведен для бездетных, второй (авичи) – для душ, ожидающих нового воплощения. В третьем (самхате) и четвертом (тамисре) наказывают за незначительные проступки, а последние три круга, погруженные в вечную тьму, предназначены для злостных преступников. В пятом круге (риджише) их непрерывно терзают змеи, ядовитые насекомые, дикие звери и птицы – они воплощают укоры совести. В шестом круге грешники задыхаются в реке Вайтарани, полной крови и нечистот. Еще ниже лежит седьмой круг – бездонная какола, или собственно нарака. Здесь в кромешной тьме светится одна только пылающая пропасть, в ней вечно горят преступники, а демоны раздирают их на части раскаленными щипцами. Пытки особенно мучительны из-за того, что все чувства грешников предельно обострены. Те, кто пребывает в шести верхних кругах, по истечении своего срока мучений возродятся на земле. Но обитатели седьмого круга будут страдать до конца мирового периода – кальпы, пока не погибнет Вселенная.

Пуруша. Индийская медная статуэтка. Конец X – начало XI в.

The Metropolitan Museum of Art

Первая смерть как самопожертвование

В тунгусо-маньчжурской мифологии загробный мир называется буни. Путь в буни впервые проложил культурный герой Хадау или сын Хадау Манги – первый умерший, добровольно ушедший в буни. Открыв отверстие в земле, которое прежде было закрыто котлом, он предотвратил перенаселение земли стариками и создал условия для нормальной циркуляции душ. Из загробного мира душа-оми возвращалась в жилище сородичей через дымоход, чтобы воплотиться в следующем поколении, проникнув из очага в чрево матери.

Проблему стариков, «заедавших чужой век», можно назвать общей проблемой многих архаических обществ, недаром сохранились предания о добровольной смерти беспомощных стариков. Представление о том, что вход