Цезарь и Христос - Уильям Джеймс Дюрант

и Золотое Правило применялись не только к соседям и друзьям, но также и к чужакам и противникам. В ней воплотилось предвестие того времени, когда люди станут почитать Бога не в храмах, но «в духе и в истине», каждым своим поступком, а не преходящими словесами.

Были ли эти нравственные идеи новыми? Новой явилась лишь их взаимосвязанность. Центральная тема проповеди Христа — приближающиеся Суд и Царство — уже по меньшей мере столетие звучала среди иудеев. Задолго до него закон призывал к братству: «Люби своего ближнего, как самого себя», — читаем в Книге Левит; даже «пришлец, поселившийся у вас, да будет для вас то же, что туземец ваш; люби его, как себя»{1623}. В Книге Исход иудеям приказано делать добро своим врагам; добрый иудей вернет заблудившегося быка или осла даже «врагу, который ненавидит его»{1624}. Пророки также ставили добродетельную жизнь выше всякого ритуала; и Исаия{1625} и Осия{1626} положили начало преображению Яхве из Господа Сил в Бога Любви. Хиллел, как Конфуций, сформулировал Золотое Правило. Не следует упрекать Иисуса в том, что он унаследовал и использовал богатую нравственную мудрость своего народа.

Долгое время Христос считал себя иудеем, и никем другим; он разделял идеи пророков, продолжал то, что было начато ими, как и они, проповедовал только иудеям. Направляя учеников распространять его Евангелие, он посылал их только в еврейские города: «Избегайте дорог, ведущих к язычникам, и в самарянский город не заходите»{1627}. Поэтому-то апостолы после его смерти долго не решались принести Благую Весть «языческому» миру{1628}. Встретив у источника самаритянку, он сказал: «Спасение принадлежит евреям»{1629} — хотя мы не должны осуждать его за слова, которые, возможно, были вложены в его уста человеком, не являвшимся очевидцем этой беседы и писавшим через шестьдесят лет после событий. Когда некая ханаанеянка попросила его исцелить ее дочь, он отказал ей сначала, сказав: «Я послан только к заблудшим овцам Израиля»{1630}. Он приказал прокаженному, которого исцелил, «пойти к священнику… и принести дар, предписываемый Моисеем»{1631}. «Слушайтесь законников и фарисеев и во всем поступайте так, как они вам велят, но делам их не подражайте»{1632}. Предлагая видоизменения и смягчение иудейского Закона, Иисус, как и Хиллел, отнюдь не считал, что тем самым подрывает Закон. «Я пришел не разрушить Закон Моисея, но исполнить его»{1633}. «Пока не исчезли земля и небо, даже самая малая буква[109] не пропадет в Законе»{1634}[110].

И тем не менее сила его характера и чувствования привели к полной трансформации Закона. Он добавил к нему предписание готовиться к Царству, ведя справедливую, добрую и скромную жизнь. Он ужесточил предписания Закона относительно пола и развода{1635}, но смягчил их, требуя легче прощать{1636} и напоминая фарисеям, что суббота создана для человека, а не наоборот{1637}. Он сделал менее тягостным диетический кодекс и отказался от некоторых постов. Он вернул религию от ритуала к нравственному содержанию жизни и презирал показные молитвы, напускное милосердие и пышные похороны. Временами складывалось впечатление, что пришествие Царства ознаменуется отменой иудейского Закона{1638}.

Иудеи всех направлений, за исключением ессеев, сопротивлялись его новшествам; особенно их раздражало то, что он присвоил себе авторитет отпускать грехи и говорить от имени Бога. Они с негодованием взирали на то, что за одним столом с Иисусом сидят ненавистные римские мытари и женщины с дурной славой. Жрецы храма и члены синедриона взирали на его деятельность с подозрением; как и Ирод в случае с Иоанном, они считали эту деятельность прикрытием революционных политических устремлений. Они боялись, как бы римский прокуратор не обвинил их в небрежении и забвении своей ответственности за поддержание общественного порядка. Они были напуганы обещанием Христа разрушить храм, так как не были до конца уверены в том, что это всего лишь метафора. Христос, в свою очередь, осуждал их в речах горьких и гневных:

Учителя Закона и фарисеи… громоздят ношу на ношу и взваливают их на плечи людей, а сами и пальцем о палец не ударят. А если что и делают, то лишь для того, чтобы это видели люди. Как широки их молитвенные повязки на лбу и на руках, как длинны кисти на платье! Они любят во время пиров возлежать на почетных местах, сидеть в первом ряду в синагогах… Горе вам, учителя Закона и фарисеи! Лицемеры! …Горе вам, слепые поводыри! …Слепые глупцы!.. самое главное в Законе: справедливость, милосердие и верность — отбрасываете… Вы чистите снаружи чашу и блюдо, а внутри они наполнены тем, что вы в своей алчности награбили!.. Горе вам, учителя Закона и фарисеи! Лицемеры! Вы как побеленные гробницы… снаружи вы кажетесь людям праведниками, а внутри полны лицемерия и порока… вы — сыновья тех, кто убивал пророков. Так завершайте то, что начали ваши отцы! Вы, змеи и отродье змеиное! Не избежать вам осуждения и ада!.. сборщики податей и продажные женщины раньше вас войдут в Царство Бога{1639}.

(Перевод В.Н. Кузнецовой)

Был ли Иисус справедлив к фарисеям? Возможно, среди них были и те, кто заслуживал подобного поношения; вероятно, немало среди них имелось и тех, кто, как бессчетные христиане несколько столетий спустя, подменял внутреннюю благодать внешним благочестием. Однако было и немало фарисеев, считавших, что закон следует смягчить и гуманизировать{1640}. Можно думать, что большинство членов секты были людьми искренними, в меру порядочными и почтенными, которые полагали, что церемониальные законы, презираемые Иисусом, должны рассматриваться не сами по себе, но как часть того кодекса, что обеспечивает единство иудейского народа, его гордость и достоинство посреди враждебного мира. Некоторые фарисеи симпатизировали Иисусу и предупреждали его о заговорах с целью его погубить{1641}. Никодим, один из приверженцев Иисуса, был богатым фарисеем.

Последней каплей стало растущее убеждение Иисуса в том, что именно он является Мессией, и открытое провозглашение этого. Сначала его приверженцы видели в Христе преемника Иоанна Крестителя; постепенно они начали верить в то, что имеют в его лице дело с долгожданным Спасителем, который избавит Израиль от римского рабства и установит Царство Божие на земле. «Не в сие ли время, Господи, — спрашивали они его, — восстановляешь Ты царство Израилю?»{1642} (синодальный перевод). Он же им отвечал: «Не ваше дело