Эти сумасшедшие русские. Краткий курс русской литературы 1820-1991 - Паоло Нори

в Италии во времена моей бабушки, то есть примерно с 1910-х по 1990-е годы. А вот в России, если вернуться на двести лет назад, в 1820 год, ситуация выглядела в некотором смысле обратной.

Получить образование тогда тоже могли немногие – лишь малая часть населения, но и эта образованная прослойка знала французский язык лучше, чем русский; обучением детей занимались почти исключительно французы, и все общение, и устное, и эпистолярное, велось на французском.

Это нашло отражение во многих русских романах девятнадцатого века, скажем, в той же «Анне Карениной». В семье Стивы Облонского, брата Анны, или в семействе Болконских, обращаясь к матери, никто не называет ее русским словом «мама», а только по-французски «maman». А это верный признак, что их родным языком, «к какому приучаются младенцы от тех, кто при них находится, как только начинают они разбираться в словах», был не русский, а французский.

Предисловие к своему переводу «Евгения Онегина» на итальянский язык Пиа Пера начинает с такого эпизода из детства Пушкина. Однажды юный Александр гулял по роще в имении, где жила его семья, и вдруг заметил, что к нему бежит его двоюродная сестра (девушка, не вполне здоровая психически). Ее облили водой, когда она сидела у себя в комнате. Девушка выбежала из дома и, завидев кузена, стала жаловаться ему на французском: «Mon frère, on me prend pour un incendie» («Братец, они меня приняли за пожар»).

Я уже говорил выше, что в русском языке нет диалектов. А вот в Италии различаются не только региональные диалекты, но и сами итальянцы – не как люди, а как носители разных версий итальянского языка, отличающихся от города к городу.

6.10. Случай из личной жизни

В 1999 году я переехал из Пармы в Болонью и столкнулся с некоторыми вещами, о которых предпочел бы вообще не знать.

Я переехал, потому что влюбился в девушку, которую звали Франческа (впоследствии она стала мамой той маленькой девочки, которая переводила на современный язык стихи Мандзони). Через несколько дней после переезда, зайдя в ванную, я попросил ее:

– Можешь дать мне большое полотенце?

(Я сказал salviettone [23], как привык с детства.)

– Что-что? – переспросила Франческа.

– Salviettone, – повторил я.

– А что это?

Она не знала, что такое salviettone. И не только она.

Во всей Болонье никто не знал такого слова. Я всегда думал, что это общеизвестное название банного полотенца, и вдруг оказалось, что в Болонье, в каких-то девяноста километрах от Пармы, его называют telo mare [24].

Подумать только, вместо изящного salviettone у них самодовольное telo mare! Это же не идет ни в какое сравнение!

Долгие годы жизнь в Болонье напоминала мне жизнь в изгнании, прежде всего языковом. Это работало в обе стороны – во мне тоже видели чужака. К примеру, заходите вы в Болонье в лавочку и просите продавца взвесить вам двести грамм пармской ветчины. Он взвешивает, отдает вам и спрашивает: «Больше ничего?» Если это все, что вы хотели купить, вы отвечаете теми же словами: «Больше ничего».

Когда в первые месяцы жизни в Болонье я общался с продавцами и они спрашивали меня: «Больше ничего?», я по привычке отвечал: «Да, это все, спасибо», и они понимали, что я приезжий.

И вот однажды, уже в 2016 году, в супермаркете «Карфур» на Виа Порреттана я купил двести грамм ветчины, и, когда продавец отдела деликатесов спросил: «Больше ничего?», я ответил: «Больше ничего», а сам подумал: «Надо же, мне понадобилось всего семнадцать лет, чтобы сойти за своего».

6.11. Язык пьянства

В общем, итальянский язык стал общенациональным разговорным языком гораздо позже, чем русский. В том числе и поэтому, переводя с русского на итальянский, иногда приходится передавать смысл окольными путями, как в том примере, который я приводил выше, в главе о быте, повседневной жизни, где я рассказывал, как однажды в Санкт-Петербурге ко мне подошла женщина и, поднеся руку прямо к моему носу, проговорила: «Чтобы опохмелиться». Если бы надо было перевести ее слова на человеческий, я бы сформулировал так: «Не будете ли вы так любезны дать мне пару рублей, чтобы я могла купить себе выпить и выйти из этого невыносимого состояния, в котором оказалась в силу того, что вчера немного перебрала?»

Какой из этого вывод? Есть некоторые вещи, в которых русские дают нам сто очков вперед, и лексика – одна из таких вещей.

Несколько лет назад в романе «Я куплю себе „Джилеру“» я написал, что как у эскимосов есть более сорока разных названий для снега (по крайней мере, они так утверждают), так и у русских есть сорок слов, которыми можно заменить глагол «напиться». Этот факт мне настолько понравился, что я его даже не проверял, но потом еще несколько лет меня периодически мучила совесть за то, что поделился непроверенными – и, возможно, сильно преувеличенными – сведениями о русском языке.

А год назад я решил исправиться, раскрыл толковый словарь русского языка и насчитал в нем шестьдесят семь синонимов глагола «напиваться».

Я ошибся – недооценил русский язык.

Спустя какое-то время я попросил посетителей своего сайта написать мне, как в тех городах, где они живут, называют пьянство.

Я получил множество ответов. Список вышел длинный: выпивка, возлияние, пьянка, сабантуй, поддача, попойка, злоупотребление, выпивон, загул,

винопитие, перепой, бухание, пирушка, запой, клюканье, застолье, бухалово, пьяный дебош, ужиралово, кутеж, бухич, алкогольный угар, киряние, хмель, водкомания и так далее. Не менее богат синонимами и глагол «выпить»: заправиться, пропустить рюмашку, газануть, промочить глотку, бахнуть, хряпнуть, накатить, опрокинуть, загрузиться, надраться, бухнуть, отполировать, обмыть копыта, вмазать, шарахнуть, принять на грудь, заложить за воротник, раскатать, вылакать, назюзюкаться, дерябнуть, тяпнуть, раздавить пузырь, наподдать, залить трубы, хлобыстнуть, дербалызнуть, выдуть, забодяжить, на-лизаться, уговорить бутылочку, натрескаться, жухнуть, алкануть, кирнуть, оприходовать, вздрогнуть, сообразить на троих, напиться вдрабадан и тому подобное. Всего я насчитал их больше сотни.

Так что итальянский язык, на котором разговаривают в разных городах и провинциях Италии, не менее богат, чем русский. Однако русский отличается бóльшим единообразием, а вариаций итальянского очень много. Встречаются довольно странные выражения, которые едва ли поддаются пониманию. Например, когда мне предлагают пойти зарубить муху, вряд ли без подсказки я догадался бы, что меня приглашают выпить.

6.12. Другое семантическое поле

Хочу поговорить об одном стихотворении – оно на-писано на диалекте Сантарканджело-ди-Романья [25], – первую строку которого, думаю, смогут перевести да-же те, кто, как и я, не знает