Зов Гималаев. В поисках снежного барса - Билл Крозье

Колин, Дункан, Гарри и я, при этом мы часто менялись местами. Эйд шёл то с одними, то с другими и обычно находился в центре группы, чтобы никого не терять из виду. Спина его почти прошла, так что теперь он и первым шёл без проблем. У каждого был свой стиль ходьбы. Я обычно использую две треккинговые палки, которые помогают мне поддерживать темп. Аласдер ходил с палками только на спусках, чтобы поберечь колени. Ни Гарри, ни Колин палки использовать не любили. А вот у Дункана они всегда были при себе: впрочем, он пользовался только правой, а левой лишь размахивал в воздухе, рискуя ткнуть человека позади, если тот подойдёт слишком близко. У Эйда и Чандры было по одной палке.

Идти по долине было легко, поскольку она была совсем плоская. Нам повстречались двое местных жителей, которые ехали верхом на пони. Это были колоритные персонажи, их симпатичные пони носили яркие попоны и разукрашенные покрывала. Один из всадников говорил по-английски, так что он спросил:

– Идти в Ше?

– Да, – отвечали мы.

– Нет проблема, – уверил он нас. – Перевал свободно.

Так мы и узнали, что перейдём благополучно. Лагерь в долине разбили на поляне, рядом с примитивным чортеном, водружённым на большой валун. Вскоре поставили палатки, в четыре часа приготовили чай, и мы устроились в большой столовой палатке. Это ещё одно удовольствие треккинга: после долгой дороги посидеть и поболтать со спутниками за чаем и печеньем.

Чандра и Бишу играли свою ежедневную партию в шахматы, и оба утверждали, что превосходят друг друга по очкам. Большинство приходили с книгами или дневниками, и мы обменивались впечатлениями о дневном переходе. Потрясающе интересно было сравнивать пути Маттиссена и Снеллгроува, описанные в «Снежном барсе» и «Гималайском паломничестве», с нашими приключениями. Снеллгроув, преодолевая сегодняшний отрезок, брёл по топкой земле: после весеннего паводка река поднялась, и все мостки смыло. Он прошёл здесь в начале мая, так что мы опережали его примерно на две недели.

С аппетитом поужинав, мы рано легли спать. Сегодня мы поднимались на высоту в 4000 метров, однако теперь опустились обратно на уровень озера. Завтра нас ждало длительное восхождение, и всё равно мы не успеем дойти до перевала, ведущего в Ше.

18 мая. От Пхоксундо-Кхолы (3712 метров) до высокого лагеря (4731 метр) 8,6 километра

Утро снова настало ясное и холодное. Мальчишки развели костёр, и дым повис над лагерем в стоячем воздухе, разливая вокруг аромат хвои. Над головой высилась ослепительная Канджироба: вечерние облака совсем разошлись.

Мы продолжили наш лёгкий путь по долине, постепенно поднимаясь в гору. Мы шли прямо на север, в направлении Канг-Ла, однако маршрут наш не пролегал через него. В особенно узком ущелье мы резко повернули направо и пошли на восток.

Это был тот самый альтернативный маршрут, который должен был увести нас выше по долине и привести к перевалу. Дно ущелья поросло вербой Salix caprea, и каждое дерево было усыпано пушистыми серыми серёжками. За вербняком пролегала расселина, в который бил мощный поток, то и дело переходящий в водопады. Утро выдалось тяжёлое: пришлось карабкаться по валунам и переходить ручей то на один, то на другой берег. Тропа то и дело исчезала из виду, но идти особенно было некуда, только наверх.

В этом глубоком, опасном ущелье, там, куда не добирались солнечные лучи, нам попадались большие участки старого сероватого льда. Вскоре все деревья остались позади. На высоте примерно 4200 метров мы остановились на обед: здесь ущелье было шире, и можно было погреться на солнышке. С удивлением я увидел, как пятеро носильщиков вдруг перепрыгнули на тот берег и бросились обыскивать склон: полчаса они радостно, но безрезультатно искали ярцагумбу.

Немного позже, когда мы поднялись на 4500 метров, идти стало очень тяжело. Мы с Гарри оказались наименее акклиматизированные, так что отстали от лидеров, хотя Сьюзен и Филипп и не обогнали нас.

К вечеру мы наконец дошли до нашего высокогорного лагеря на самом верху долины на высоте 4700 метров. В верховье долины, у нас за спинами, высился двадцатиметровый замёрзший водопад.

Тропинка, ведущая к видимому горизонту, поднималась на сто метров выше его, и до неё оставалось ещё около полукилометра. Мы находились на одной высоте со знаменитым «Лагерем на снежниках», который упоминается в «Снежном барсе» и в котором Маттиссену было очень неуютно и одиноко.

Наше расположение мне показалось хорошо укрытым от стихии, и я любовался видом на хребет – однако должен признать, что немного сердился на Эйда: за день мы поднялись с 3700 до 4700 метров со скоростью, втрое превышающей рекомендации. Конечно, будь его воля, Эйд предпочёл бы другой маршрут. Но по-другому было нельзя, и все мы чертовски устали. Я понимал, как важно пить достаточно, так что немного отошёл от лагеря и набрал несколько литров талой воды на небольшом ледяном поле. На такой большой высоте эта прогулка в сотню метров заняла у меня аж двадцать минут.

Я постарался выпить свои два литра и следующий час провёл, делая фотографии. Ставить кухонную палатку не было особенного смысла, так что каждому подали ужин в свою. Я смог съесть только томатный суп и немного лапши, не чувствуя аппетита. Всё остальное меня не тревожило: голова не болела, дыхание в состоянии покоя было в норме. Однако засыпал я с уверенностью, что ночью кому-нибудь да станет плохо.

19 мая. От высокого лагеря (4731 метр) до Ше-Гомпы (4388 метров) по перевалу на высоте 5315 метров 9,1 километра

Следующим утром было очень холодно, зато я хорошо выспался и был готов штурмовать перевал. Чай в постель подали в пять утра, когда солнце ещё не взошло: мы собирались дойти до перевала, пока земля не растаяла. К счастью, ночью никто не заболел, и в шесть часов, быстро собравшись и заодно согревшись, мы отправились в путь.

Миновав замёрзший водопад, мы преодолели изнурительный часовой подъём до видимой высшей точки. Оказалось, что там начинается ещё одна, более высокая долина, с которой открывался впечатляющий вид на огромные снежники, раскинувшееся по всем направлениям. Полчаса мы шли вдоль ручья, потом пересекли его, повернули к северу и весьма долго карабкались по шаткой каменной осыпи, которая показалась мне похожей на вулканический пепел на горе Нгаурухоэ. Впрочем, сейчас у меня под ногами был скорее мелкий, влажный сланец, и подниматься по нему было очень трудно.

На полпути нам передали, что стало плохо одному из носильщиков. Это был невысокий человек лет сорока, курильщик. Я уже замечал, что он постоянно