Блатной: Блатной. Таежный бродяга. Рыжий дьявол - Михаил Дёмин

Началось все вроде бы совершенно случайно… По преданию, какая-то женщина, домашняя хозяйка, однажды стала потрошить гуся и вдруг увидела в его зобу золотой самородок!

Так, конечно, тоже могло быть. Но вообще-то истинные причины лежали здесь гораздо глубже. Дело решил вовсе не случай, отнюдь. Золото в Сибири искали давно и упорно и всюду. Сначала люди шли по следам легенды. Потом стали приглядываться к земле. И оказалось, что здешняя земля как бы вся насквозь пропитана драгоценным металлом.

Древний золотой мираж отражал, как выяснилось, вполне реальную суть.

Ну а что же знаменитая Золотая баба? Как же распорядилось время с самой этой легендой?

Она, сколь это ни удивительно, уцелела, осталась жива! И время от времени в тайге появлялись люди, продолжающие искать таинственные сокровища… И последние упоминания о них относятся к периоду революции 1917 года и Гражданской войны.

И новая жизнь похоронила старые сказки.

Похоронила, впрочем, не сразу… Именно тогда, во время Гражданской войны, объявился некий партизанский отряд, прошедший с огнем и мечом по всему Лукоморью. Отряд этот был странный: он сражался с белыми и с красными. Лозунг его был: «Советы – без коммунистов!» Но, судя по всему, интересовала партизан вовсе не политика. Они разыскивали Золотую бабу. Причем вели себя жестоко, безжалостно – жгли, пытали, пролили реки крови… Но ничего не нашли. И непонятно куда сгинули, оставив по себе страшную память.

Я бродил по Енисейску и с любопытством приглядывался к нему. Здесь повсюду виднелись следы былого богатства. В небольшом захолустном городке, затерянном в приполярной тайге, стояло пять больших каменных церквей и около десятка мелких, деревянных. Возле одной из них в северной части города помещался дом, где я жил. Между прочим, в том же самом районе располагались когда-то знаменитые китайские притоны! Там курили опиум, и там же производилась тайная перекупка золота[85].

Контрабандные тропы, по которым шли теперь посланцы Ваньки Жида и мадам Вонг, были, как я узнал, старые, испытанные, надежные… Но вернемся к истории самого города. В гораздо большей степени, чем Божии храмы, истинное лицо Енисейска определяли такие вот притоны и прочие злачные места.

На территории города, протянувшегося на восемь километров, находилось более трехсот кабаков! Половина из них были одновременно борделями. Причем сюда во множестве наведывались курочки из Москвы, Питера, Одессы. И даже из Восточной Европы – из Варшавы и Бухареста.

Сохранились архивы старой городской управы, в частности – книги регистрации проституток. Так вот, иностранные курочки официально отмечались как «остановившиеся в городе проездом». И это «проездом» выглядело самым смешным, ибо куда же было им дальше-то проезжать? Дальше ведь лежал полярный круг, а за ним – Северный полюс!

Разгул здесь когда-то царил дикий, безудержный. За игорными столами просаживались колоссальные суммы. В борделях по желанию клиентов шампанским и коньяком замывались полы… Вырвавшиеся из глухой тайги старатели как могли отводили душу в отчаянных попойках, дебошах, шумных скандалах. Существовала определенная такса, по которой, скажем, за поломанную мебель полагалось платить пятьдесят – семьдесят граммов золотого песка, а за битье стенных зеркал – не менее ста. Можно было также позабавиться и с официантом – например, вылить ему суп за воротник.

Или же заголить попку у какой-нибудь курочки и вымазать ее горчицей… Но это стоило дороже – от двухсот до трехсот пятидесяти граммов. Погуляв таким образом пару месяцев, старатели затем возвращались в тайгу – обнищавшие, разбитые, отравленные спиртом. И опять на долгий срок впрягались в работу: долбили камень, спускались в сырые штольни… И все повторялось сначала. Жизнь большинства из них шла по замкнутому кругу, вырваться из которого они не могли. И может быть, отчетливое чувство безнадежности и несбывшиеся мечты – все это как раз и порождало бешеный их разгул, нередко оканчивавшийся кровью…

И вот тогда-то и родилось определение золота: «Рыжий дьявол»!

Дьяволу этому поклонялись по-всякому. Можно было тихо спиваться. Можно было скандалить и глумиться над людьми. А можно было и убивать.

В ту пору имелась особая расценка убийств – нечто вроде ресторанного меню… Считалось, что если преступление совершено не с целью грабежа, а просто по пьянке, на почве ревности, в обычной драке, то от него можно откупиться, выплатив определенную сумму родственникам убитого или же его друзьям, а за отсутствием их – казне.

Естественно, Енисейский городской суд присяжных подобных правил не признавал… Однако в народе они были сильны, живучи! Помимо официального суда существовал ведь еще и тайный народный самосуд. И власти так или иначе вынуждены были считаться с местными традициями.

Но как подобные традиции сформировались? Откуда пришли? Тут следует обратиться к старинному своду уголовных законов Русская Правда. Свод этот был создан в середине XIII века и особенно широко распространен в Северной (Новгородской) Руси.

Вот характерная выписка из Русской Правды: «Если придет в суд человек в крови или в синяках, то свидетелей не искать, а обидчик пусть платит штраф – три гривны»[86].

А вот еще любопытный прейскурант убийств, сохранившийся в Новгородской летописи: «Если убьют рабочего – пять гривен. Если убьют крестьянина – пять гривен. Если убьют купчину немца, то за его голову – десять гривен. Если же кто убьет княжьего конюха или повара – сорок гривен за голову».

Князья любили хорошо и сытно поесть и особенно дорожили поварами.

Если вспомнить, что русские обитатели енисейской тайги – это потомки мангазейцев, а те, в свою очередь, приплыли когда-то из областей, подчиненных Великому Новгороду, то становится понятным, как и откуда проникли в Золотую столицу столь странные правила.

По этим правилам прощались многие грехи. Но только не явный разбой, не вооруженный бандитизм. Тут уж откупа не существовало! Самосуд карал налетчиков безжалостно.

Хотя это, конечно, мало что меняло. Бандитизм процветал, и традиции его были так же стары и неискоренимы, как и все прочие… Ведь бандиты поклонялись тому же самому бесу!

Жиганы терроризировали всю тайгу, все ее населенные пункты. Но в первую очередь интересовали их, естественно, не те бедолаги, что просаживали последнее золотишко в кабаках, а другие, более удачливые…

Удачливых тоже ведь хватало. До нас дошло немало имен знаменитых золотопромышленников. Например, братья Поповы, Мошаров, Голубков, Малявинский, Соловьев и другие.

А вообще, как свидетельствует статистика, число таких любимцев фортуны постоянно и неуклонно росло. В 1841 году их было 326 человек. А уже в 1861 году – 1125. К началу нашего столетия эта цифра увеличилась приблизительно втрое.

И большинство золотых королей имело резиденции в Енисейске.

Среда эта