На войне как на войне - Вера Кузьминична Васильева

– Вот! – сказал комбат, когда я к нему явился. – Тебе с ротой приказано выйти на лесную дорогу!

– Когда и куда я должен идти? Карту района я буду иметь?

– Дадим, дадим! Не беспокойся! Карту получишь! Есть данные, что немцы покинули высоту. Оголили оборону и отошли куда-то назад. Понял, какие дела?

– А откуда у полка такие данные?

– Как откуда? Пленные показали!

– К вашему сведению, всего час тому назад по дороге из деревни Чуприяново немцы до взвода солдат подходили к станции. Думаю, что завтра утром они пошлют сюда не меньше пехотной роты. Что будешь делать, когда мы уйдем? Одному взводу Татаринова станцию не удержать.

– Ты за станцию не беспокойся! Станцию и совхоз мы ночью сдадим полку, которому приказано занять здесь оборону. Пусть они тут и стоят. А у нас задача другая! Мы батальоном идем на высоту. Высота находится правее деревни Обухово. Ты с ротой идешь впереди. За тобой следую я, а за мной без разрыва четвертая рота Татаринова.

«Дружки, что ли, они? – подумал я. – Опять меня вперед, а Татаринова сзади».

У нас валенки от мороза не гнутся, а нам до высоты не меньше суток идти. Высоту немцы нам просто так не отдадут. Высота имеет господствующее значение. Это не Губино у самого леса. Это и не станция Чуприяновка.

– Из дивизии получен приказ, – продолжал комбат. – Нашему полку одним батальоном приказано перейти в наступление!

– А что мы делали до сих пор? – спросил я.

– Ты слушай, когда я говорю! Дивизия имеет задачу перерезать пути отхода немцам. Из частей 31-й армии только нам удалось вырваться вперед. Остальные пока застряли у Волги. 250-я дивизия, наш левый сосед, лежит под Городней. Один полк из-за Волги наступает на Эммаус. А ты знаешь этот Эммаус? Двести метров от Волги. Другой полк двумя батальонами отбивается от немцев под Губино. Одна рота этого полка будет оборонять совхоз и станцию Чуприяновку. Нашему батальону приказано идти головной походной заставой вперед. Общее направление движения полка на деревню Микулино. На лесную дорогу ты выходишь сейчас! Четвертая рота следует во втором эшелоне за тобой. Мое место – в четвертой роте!

Я раскрыл карту и стал рассматривать свой маршрут. Карта тридцать восьмого года. Она перепечатана с карты 1907 года. Вот как обстояло дело с картами в то время.

Пустив пятую роту по неизвестной лесной дороге, комбат был уверен, что я не собьюсь с нужного пути.

Мы пошли вперед. Посмотрим, что будет дальше!

При переходе Волги мы потеряли пять человек. Шесть погибли на опушке леса от своей артиллерии. Похоронили их или нет, трудно сказать. Я спросил комбата об этом.

– Какие тут похороны! Нам наступать нужно! – ответил он мне на ходу.

Как выяснилось потом, солдат бросили на снегу. Их припорошило сверху снегом. Так они и остались лежать до весны.

* * *

14 декабря 1941 года немцы оставили Калинин и к 20 декабря стали отходить по всей линии фронта к Старице. Там они хотели встать на новый рубеж.

Моя рота получила пополнение. Ни одного знакомого лица, но в основном все обстрелянные и попали в санроту при форсировании Волги. Теперь они были выписаны после ранений.

– Старшина Лоскутов! – крикнул я.

– Откуда вы мою фамилию знаете?

– В штабе сказали. Приказом по штабу тебя, Лоскутов, назначили командиром взвода.

Прошло дня два, и я получил приказ выйти с ротой на передовую позицию. Мы сменили на одном из участков полка небольшую группу измотанных войною солдат. Их отвели во второй эшелон для пополнения.

Утром мы ротой подошли к населенному пункту Пушкино. Немцев ни там, ни на дороге не оказалось.

В полку наша рота пока была одна. Батальона как такового еще не было образовано. Указания, приказы и втыки я теперь получал от начальника штаба полка. Начальник штаба пока не ругал меня. Я старался все делать вовремя и как следует. Крови пока мы не хлебнули, в сложные ситуации не попадали.

Вскоре по дороге из леса прибежал полковой связной. Он передал мне приказ ждать обоз и следовать дальше. Дивизия от Пушкино повернула в сторону и взяла направление на Калошино, Полубратково и Леушино. Мы двое суток шли, и за нами вплотную тащился полковой обоз. По узкой проселочной дороге, забитой снегом, повозки, люди и лошади шли сонно и медленно. Обоз иногда останавливался, повозочные начинали переругиваться, солдаты топтались на месте, поворачиваясь к колючему ветру спиной. Но вот обоз рывками трогался с места, ругань и брань утихали, солдаты переходили на мерный неторопливый шаг.

Во время следования по маршруту мы в любом месте могли напороться на немцев. Но немцы, видно, избегали забираться в снежные просторы и глушь. Главной заботой роты была не столько охрана обоза от немцев, сколько толкание и вытаскивание из снега застрявших саней и лошадей. На переходах солдаты были молчаливы и угрюмы, но стоило им с часок поваляться в снегу, получить пайку хлеба, застучать около кухни котелками, как начинались шуточки и разные словечки.

Новобранцы еще не успели принюхаться к немецкому пороху, им казалось, что шарканье ногами по снежной дороге – это и есть настоящая фронтовая солдатская жизнь. Повозочные тоже были железно уверены, что это и есть война.

При встрече немцы стреляли в нас не целясь и уходили с дороги, чтобы не попасть самим под огонь. В деревне они поджигали несколько домов или сараев и бежали в следующую деревню, оповещая своих соседей, что русские уже подошли. Теперь по ночам горизонт озарялся огнями пожаров и застилался столбами черного дыма. Бывали дни, когда немцы, боясь нашего обхода, поджигали деревни заранее, бежали дальше, бросая все на своем пути.

В полку людей было мало. Боеприпасы отсутствовали. Дороги снабжения растянулись. Выбивать немцев из деревень было нечем.

25 декабря немцы встали на рубеже: Иванищи, Александрово, совхоз «Красноармеец», Гостенево, Чухино, Климово, Никольское, Сидорово. В боях у деревни Чухино дивизия понесла большие потери. 30 декабря 1941 года дивизия находилась в составе 31-й армии, а 1 января 1942 года она была передана в 39-ю армию.

Те, кто наступал раньше нас, понесли большие потери. Они сумели ворваться в деревню Гостенево. Фронт обороны немцев под Старицей был прорван соседней дивизией. Вероятно, поэтому немцы нам здесь не оказали жесткого сопротивления.

Мы вышли из леса и повернули на дорогу. По ту сторону дороги – снежное поле и редкие, покрытые инеем кусты.