Командующий Владимир Булгаков. По заслугам и честь - Николай Сергеевич Асташкин

Булгакова вызвали в Москву, в Главное управление кадров Минобороны (ГУК). Там ему предстояло пройти десять кабинетов, в каждом из которых ответить на десять вопросов.

– Вопросы были самые разные, – заметил Владимир Васильевич. – Имел право не ответить на три. На семь ответил, ведут в следующий кабинет. Если ответил только на шесть – все, собирай чемоданы. Короче, я ответил почти на все сто. В конце «хождения по мукам» думал только об одном: «Да отпустите меня отсюда поскорее. Ничего мне не надо, только отпустите»…

Окончательное решение – включать кандидата на должность в проект приказа министра обороны или нет – принимал начальник 1‑го управления ГУК генерал-лейтенант Василий Павлович Брюхов. Заводят Булгакова в его кабинет. За длинным столом сидят генералы и офицеры, которые экзаменовали Владимира Васильевича накануне. «У кого к нему есть какие-либо претензии?» – спрашивает у них Брюхов. Претензий не оказалось. «Тогда, товарищ майор, ответь мне на такой вопрос…»

– А у Брюхова была своя коронка, – с улыбкой говорит Булгаков. – Он всегда задавал одни и те же вопросы: «Члены политбюро ЦК КПСС, военно-политические блоки, страны социалистического лагеря и государства, которые шли по некапиталистическому пути развития». Позади отвечающего висела огромная, во всю стену карта, на которой все это было расписано. Генералу видно, а тебе приходится напрягать память. В общем, ответил я и на эти вопросы…

Булгакова и еще двух офицеров, прошедших кадровый отбор, генерал-лейтенант Брюхов повел в кабинет генерала армии Ивана Николаевича Шкадова, начальника ГУК Минобороны. Шкадов спросил: «А ты знаешь, кто командует дивизией, куда ты едешь?» «Полковник Бухтеев», – доложил майор. «Правильно, – согласился Шкадов. – Ты же у него комбатом служил? Ну вот, теперь будешь командиром полка».

Вернувшись в часть, майор Булгаков доложил, что собеседование прошел. «Да уже знаем, – сказал командир полка. – Звонили из управления кадров округа, сказали, что ищут замену. Давай, успехов тебе…»

«Полк» – слишком громко сказано…

Весной 1982 года приказом министра обороны СССР Владимир Булгаков был назначен командиром 53‑го гвардейского танкового полка 6‑й гвардейской танковой дивизии. Тогда же ему досрочно присвоили звание подполковника. Сдав в Уручье дела и должность, он отправился в Гродно, в штаб 28‑й общевойсковой армии, куда входила 6‑я танковая дивизия. Командарм генерал-майор Юрий Александрович Гусев, побеседовав с Булгаковым, то ли в шутку, то ли всерьез сказал: «Езжай, умой этот полк». Владимир Васильевич еще подумал: «Фамилия бывшего командира полка Неумывакин, поэтому, наверное, и умыть». «А представлять тебя будет генерал Перфильев, начальник штаба армии», – продолжал Гусев. «Зачем? – удивился Булгаков. – Есть же командир дивизии». «Для поднятия твоего авторитета, – пояснил командарм. – Комдив уходит в отпуск и передает дела заместителю – не будем отрывать его от этого. Так что езжай в дивизию и жди там Перфильева».

Полковник Бухтеев, встретив Булгакова, заметил: «Ну вот, когда я пришел в 100‑й танковый полк, ты был лейтенантом, а я подполковником. Сейчас я полковник, а ты уже подполковник. Неужели приехал садиться в мое кресло?» «Никак нет, товарищ полковник», – ответил Булгаков. «Ладно, шучу», – усмехнулся Николай Иванович.

– До полигона, где размещался полк, мы добрались минут за сорок, – вспоминал Владимир Васильевич. – Перед воротами КПП машина остановилась. «Подожди здесь, – сказал мне Перфильев. – Полк построим, позовем». Впрочем, «полк» – слишком громко сказано. Это была территория, огороженная забором. Солдаты жили в палатках. Казармы, столовая, офицерское общежитие, котельная и склады еще достраивались.

Минут через двадцать Булгакова позвали. Зайдя на территорию части, он поразился: вокруг лес, а тут ни деревца! Строители, выравнивая площадку, срезали весь верхний растительный слой, до песка. Ощущение, как в пустыне! Ну и плац, еще до конца не оформленный. Владимир Васильевич знал, что полк развернутый, а тут видит в строю человек 150, не больше. Стоят, кто в чем: одни в шлемофонах, другие в пилотках, третьи в шапках. На правом фланге полковое знамя с четырьмя орденами. Во главе знаменной группы заместитель начальника штаба полка – волосы, как у попа, по плечи.

– Как я потом узнал, это был исключенный из Академии имени Фрунзе слушатель по фамилии Шапошников, – пояснил Булгаков. – К тому Шапошникову, которого мы знаем как создателя Генерального штаба Красной армии и учителя многих наших военачальников, он, разумеется, не имел никакого отношения. Все это меня, естественно, озадачило…

Хотя Шапошников, добавил Булгаков, оказался грамотным, подготовленным офицером. Часто замещал НШ полка. И если бы не клеймо неудачника, исключенного из партии и военной академии, из него мог бы получиться толковый штабной офицер высокого уровня.

Генерал Перфильев, представив Булгакова личному составу, уехал.

Владимир Васильевич попытался выяснить, почему у гвардейцев такой затрапезный вид. Однако ни начальник штаба подполковник Зимин, ни заместитель командира подполковник Тибеньков ничего толком объяснить не смогли.

– Я, конечно, понимал, что они сами только прибыли в полк и внешним видом подчиненных не успели заняться, – заметил Булгаков. – Тем паче, люди жили еще в палатках. В штабе части я посмотрел планы по боевой готовности и боевой подготовке подразделений. Затем стал знакомиться с офицерами, в первую очередь с командирами подразделений. Это были в основном опытные, хорого подготовленные офицеры. Особенно командиры первого и второго танковых батальонов. А вот командир третьего, как я выяснил, любил заглядывать в рюмку, его нужно было держать на контроле. Неплохое впечатление произвел командир мотострелкового батальона. Да и к остальным офицерам у меня в принципе особых вопросов не было…

Подполковник Булгаков стал разбираться, почему полк оказался «в завале». Было две причины. Когда в 1979 году дивизию вывели из Германии, почти все ее части разместили в Гродно. За исключением 53‑го танкового полка и отдельного саперного батальона – их «посадили» на полигоне. Солдаты жили в палатках, а офицеры снимали квартиры в городе. Утром их привозили в полк, а вечером отвозили обратно. Вокруг полигона было много деревенек, куда солдаты частенько захаживали. Народ белорусский хлебосольный, начались гулянки. А где пьянки, там и «чепки»[38], и «чепки» серьезные. С другой же стороны, командование полка либо потеряло управление, либо не проявило должной требовательности. Каждый жил сам по себе. Как командир понимал стоящие перед подразделением задачи, так и выполнял их. За нарушение дисциплины с комбатов и ротных никто толком не спрашивал. Вот полк и покатился по наклонной…

– Первое, с чего я начал, – отчеканил Владимир Васильевич, – приказал всех постричь. В полевой бане солдаты помылись, переоделись в новенькую форму. Палатки, прочее имущество, которым люди пользовались на