Командующий Владимир Булгаков. По заслугам и честь - Николай Сергеевич Асташкин

Все это надо знать, чтобы аргументированно разговаривать с теми, кто пытается опорочить героизм наших фронтовиков-танкистов…

«Квадрат» наполеона

Принято считать, что основу искусства командира любого уровня составляют две вещи – сила воли (или твердость характера) и военные знания. Но в каком соотношении эти качества должны быть у военачальника, который мечтает выигрывать на поле брани сражения? Полководец, по мнению признанных авторитетов в этой области, должен быть высокообразованным человеком: иметь прекрасную военную подготовку и выдающееся общее образование. Наполеон в эту «формулу» внес новый важный оттенок: полководец, писал он, должен не только иметь ум и волю, но и между ними должно быть равновесие (т. е. они должны быть равны): «Военный человек должен иметь столько же характера, сколько и ума»[33].

В статье «Ум полководца»[34] Борис Михайлович Теплов (крупнейший исследователь в этой области) писал, что дарования настоящего полководца Наполеон сравнивал с квадратом, в котором основание – воля, высота – ум. Квадрат будет квадратом только при условии, если основание равно высоте; большим полководцем может быть только тот человек, у которого воля и ум равны. Если воля значительно превышает ум, полководец будет действовать решительно и мужественно, но малоразумно; в обратном случае у него будут хорошие идеи и планы, но не хватит мужества и решительности осуществить их.

Фундамент полководческого таланта у Владимира Булгакова был заложен, безусловно, в Академии бронетанковых войск, которая, по мнению Владимира Васильевича, сделала переворот в его военной судьбе.

– Во-первых, в ней я получил серьезную теоретическую подготовку. Во-вторых, научился анализировать, обобщать, делать выводы. В-третьих, приобрел опыт самостоятельной работы с научной литературой и первоисточниками. Это, на мой взгляд, три кита, на которых строится академическое образование. Помню, преподаватели нам сразу сказали: «Учитесь мыслить, рассуждать, до всего доходить своим умом». Почему и упор в академии делался в основном на самоподготовку. Лекцию тебе прочитали, перечень литературы дали, а дальше, парень, все от тебя зависит – иди в библиотеку, находи нужные источники, изучай материал, анализируй и делай выводы. А потом, на семинарах, полученные знания воплощай в рассуждения…

В академии было несколько преподавателей, которыми Владимир Васильевич искреннее восхищался. Один из них – полковник Владимир Алексеевич Чернов с 30‑й кафедры[35]. Боевые уставы, по мнению Булгакова, Чернов знал почти что наизусть, и обмануть его было практически невозможно. На занятиях Владимир Алексеевич поднимал какого-нибудь слушателя и говорил: «Ну-ка, товарищ капитан, скажите, что содержит 15‑я или 25‑я статья Боевого устава Сухопутных войск?» Многие поначалу терялись.

– А когда с боевыми документами работаешь три года, то привыкаешь к ним, даже нумерацию статей запоминаешь. Потому что в боевом уставе есть основные статьи и есть второстепенные – и по организации боя, и по организации управления, и по организации взаимодействия. К концу учебы все это уже от зубов отскакивало.

На одном из первых занятий слушатели нашей учебной группы решали задачу по оформлению рабочей карты командира. Задача вроде бы несложная, бери цветные карандаши, командирскую линейку и наноси на карту данные обстановки. Но зачет по ней мы сдавали весь первый семестр. И когда, наконец, сдали, Чернов собрал наши карты и говорит: «Я их уничтожать не буду, а покажу, когда вы будете выпускаться». И после государственных экзаменов Чернов раздал нам эти карты. Кроме смеха, они у нас, конечно, ничего не вызвали… Считаю, что каждый офицер должен пройти такую школу, – подчеркнул Булгаков. – И если не в академии, то хотя бы на академических курсах.

– Таких, как «Выстрел»? – уточнил я.

– Нет, на курсах «Выстрел», которые еще называли полевой академией, повышали квалификацию офицеры от комбата до командира полка, – поправил Владимир Васильевич. – Там упор делали на боевую подготовку: учили командиров, как проводить тактические учения, боевые стрельбы и так далее. И это дело там было поставлено великолепно. А в академии слушателю дают теорию. Знания в ней он получает на уровне командира полка, дивизии и выше. Короче говоря, в академии офицер приобретает более широкий кругозор, более масштабную теоретическую подготовку. Ну и учиться в академии, конечно, престижно…

Профессорско-преподавательский состав академии бронетанковых войск, по мнению Булгакова, был очень сильным. Достаточно сказать, что высшую математику в их группе изначально вел крупный ученый, доктор наук, профессор математики Николай Семенович Пискунов.

– Это была глыба! – с восхищением сказал мой собеседник. – По учебнику «Дифференциальное и интегральное исчисления», который он написал, до сих пор учится весь мир. А немецкий язык нам преподавали профессора, участвовавшие в качестве переводчиков на Нюрнбергском процессе. У них было чему поучиться! Я еще застал тех преподавателей, которые прошли фронт: в своих лекциях материал они подавали на фоне войны, а примеры не выдумывали, а брали из собственной боевой практики. И когда ты выпускаешься с таким багажом знаний, ты, естественно, чувствуешь себя уверенно.

Академию бронетанковых войск Владимир Васильевич окончил с отличием. Впрочем, «красный» диплом получил не он один. А вот генеральские звезды легли на погоны лишь двум офицерам-слушателям первой учебной группы.

– На нашем курсе училось около 200 человек, – заметил Булгаков. – Из них комдивами стали человек десять. Командиром корпуса – только Володя Кондратенко, из второй группы. Командармом – Слава Жеребцов, потом он был начальником ГОМУ[36] и в конце службы – начальником кафедры оперативного искусства в Академии Генерального штаба. Командующим округом службу закончил я и пограничным округом – Володя Рузляев. И вроде бы подготовка у всех была хорошая, но даже уровень командира полка для некоторых был недосягаем – перевелись на какие-то другие должности, потому что командная стезя показалась им тяжелой, трудной, непреодолимой…

Что ж, не каждому командиру, даже окончившему военную академию, по силам стать военачальником, добиться того, чтобы его ум и воля составляли тот «квадрат», о котором говорил Наполеон.

«Лучшая машина? Танк!»

По-разному сложились судьбы офицеров, учившихся в Академии бронетанковых войск вместе с Владимиром Булгаковым. Кто-то сейчас на пенсии, а кого-то нет в живых.

Вдова полковника запаса Геннадия Степановича Григорова[37], Валентина Борисовна, написала: «Время учебы в Академии – это песня! «А я иду, шагаю по Москве…». Приятное совпадение молодости, работы, успехов мужа и запаха столицы. Цель учебы в Академии – звездопад на погоны мужа, перспектива увидеть мир и уважение страны. Думаю, что так понимали нашу трехгодичную московскую жизнь все девочки-жены.

Жили в Москве скромно. Страна не баловала будущих генералов и полковников.