Командующий Владимир Булгаков. По заслугам и честь - Николай Сергеевич Асташкин

– У них танковые полки были маленькие, как наш усиленный батальон. А тут пришла махина почти в две тысячи человек. Только танков, считай, сотня! Плюс БМП. Поляки были поражены, не верили, что перед ними полк. Пришлось даже показать формуляр…

Соседям не терпелось увидеть грозное советское оружие в действии.

– Техника у них была старой: танки Т‑55, Т‑54, а в некоторых восточных округах даже Т‑34. Правда, они уже начинали закупать у нас Т‑72. БМП у них почти не было. На вооружении стояли в основном бронетранспортеры, которые делались совместно с чехами: высокие, неуклюжие, на крутых поворотах ложились на землю. И, самое главное, они не плавали, им нужен был мост…

Танкисты подготовили для офицеров польской дивизии показательное занятие со стрельбой из всех видов имевшегося оружия. Поляки сразу окружили автоматический гранатомет АГС‑17 «Пламя», о котором тогда ходили легенды. Увидев, как он стреляет, сказали: «Да, это страшное оружие против пехоты».

– Наводчики у нас были неплохо подготовлены, цели накрывали первой же очередью, – добавил Владимир Васильевич. – Поляки специально ездили в поле, чтобы посмотреть, как поражены мишени. И были очень удивлены результатами стрельбы…

Не меньшее удивление вызвала у них и автоматическая 30‑миллиметровая пушка 2А42, установленная на БМП‑2. «Тридцатка» так пальнула по мишеням, что от них остались только рожки да ножки! Ну а когда за дело взялись экипажи Т‑72М, бравые офицеры Войска Польского загрустили. Стреляли гвардейцы на максимальные дальности всеми видами боеприпасов: штатным учебным, подкалиберным, бронебойным кумулятивным и осколочно-фугасным. Начали с 1800 метров, последний рубеж 2500 метров. Причем огонь вели не по фанерным мишеням: в качестве целей Булгаков попросил поставить корпуса списанных танков Т‑34, находившихся на полигоне. Установили танки фронтально – для большей наглядности.

– Эффект был ошеломляющий! Особенно, когда осколочно-фугасный снаряд попал между бортом и ведущим колесом, – корпус проломило, а каток отбросило на 60 с лишним метров…

Поляки замерили. И сразу потускнели. Булгаков тогда их не понял: вроде братья по оружию, должны были радоваться, но они потускнели. Командир польской дивизии у него спросил: «Вольдемар, что это вы показали?» «Наше вооружение», – ответил командир полка. Польский генерал усомнился: «Складывается впечатление, что вы нас предупреждаете: дескать, ребята, не дергайтесь, иначе будет то, что вы увидели». Вот такой урок преподали тогда танкисты подполковника Булгакова хвастливым полякам!

Хотя, по словам Владимира Васильевича, у него и в мыслях этого не было. «Ничего себе, – подумал тогда он, – это же международный скандал! Сейчас начнут говорить, что мы запугиваем их». А польские офицеры поинтересовались: «Кто стрелял из танков?» «Солдаты срочной службы», – ответил Владимир Васильевич. Не поверили: «Дайте нам с ними поговорить». Командир полка распорядился, чтобы экипажи покинули машины и выстроились перед танками. Поляки попросили бойцов достать военные билеты. Убедившись, что стреляли действительно солдаты, польские офицеры совсем упали духом.

– В общем, кое-как сгладили этот инцидент, – вздохнул Булгаков.

В конце подготовительного периода поляки предложили танкистам культурную программу. Полигон находился в заповедных местах. Центром края «тысячи озер» являлся Августов, город с богатыми традициями. Не уступала ему по красоте и Ломжа – город, стоявший на высоком правом берегу Нарева. Можно было, конечно, съездить и в Белосток, посмотреть там шедевры церковной архитектуры и здания в католическом стиле. Но подполковник Булгаков, любивший военную историю, попросил польское командование свозить офицеров и солдат на историческое поле под Грюнвальдом, где 15 июля 1410 года объединенное польско-литовско-русское войско под общим руководством Владислава Ягайло II разбило крестоносцев Тевтонского ордена, возглавляемого великим магистром Ульрихом фон Юнгингеном.

– Ох, лучше бы мы туда не ездили, – покачал головой Владимир Васильевич. – Когда экскурсовод рассказывал о битве, то упомянул и о двух русских полках, воевавших на стороне поляков. А в музее по кругу стояли флагштоки со знаменами войск, участвовавших в битве, – кроме русских полков. Я спросил: «А почему флагов русских полков нет?» Экскурсовод замялся, потом сказал, что в музее, мол, идет ремонт и флаги, наверное, забыли выставить в зале. Хотя в музее никакого ремонта не было, зато витала атмосфера неприязни ко всему русскому.

– Да, глубоко сидят в поляках корни русофобии, – заметил я.

– Знаете, не у всех, – уточнил Булгаков. – Польские военнослужащие, например, особенно те, кто застал войну, относились к нам очень хорошо. Плюс в свое время Сталин, чтобы разбавить польское население, разрешил нашим офицерам, которые служили в польской армии, жениться на местных девчатах и оставаться жить в Польше. Дети, родившиеся от этих смешанных браков, к нам относились тоже с уважением. А вот молодежь – примерно с 1960‑х годов рождения – была уже заражена русофобией…

Учения «Клен-82»

На учении «Клен-82» танковому полку под командованием подполковника Булгакова предстояло отработать ряд тактических эпизодов, связанных с преследованием отступающего противника. Мазурские озера – внушительное водное пространство, состоящее примерно из двух тысяч озер. Между собой они соединены двенадцатью каналами, восемью реками и тремя шлюзами. Местность заболоченная, лесистая. Чтобы выполнить поставленные задачи, гвардейцам предстояло основательно потрудиться.

– Какие только препятствия ни создавали нам на этом учении, – вспоминал Владимир Васильевич. – В одном месте обозначили, что мост через речку взорван. Мы бросили тяжелые механизированные мосты. Хорошо, что научили экипажи водить по ним танки. Если говорить о темпах продвижения полка, они были высокими. Ну а процент поражения целей просто зашкаливал! Поляки на старой технике за нами, конечно, не успевали. В авангарде полка шел мотострелковый батальон. Командиром там у меня был майор-китаец Ван Юн-у, мы его звали просто Ваней. Не любил он заниматься внутренним порядком, а вот боевая подготовка, тактика были его коньком…

Разведчики мотострелкового батальона первыми выскочили к Нареву. Стали наблюдать за противоположным берегом, где находились группы, подыгрывавшие за противника. Не подозревая об опасности, противоборствующая сторона вела себя беспечно: люди разгуливали по берегу, загорали. «Они нас не видят», – доложил комбат. Булгаков спросил: «Твое решение по обстановке?» «Пока выдвигаетесь, я Нарев форсирую», – сказал майор. Булгаков уточнил: «Служба эвакуационная развернута?» «Так точно!» – отрапортовал офицер. Но, как позже выяснилось, «майор Ваня» командира полка дезинформировал.

Между тем Булгаков приказал своему заместителю по вооружению убыть на берег и развернуть там техническую часть. «Пока танкисты будут устанавливать трубы ОПВТ[41], – пояснил Булгаков, – мы выдвинем туда передовой командный пункт полка». Однако ни спасателей, ни эвакуационной службы на берегу не оказалось. А вскоре «майор Ваня» с другого берега доложил: «Захватил выгодный рубеж».

– Когда его батальон пошел вплавь, – вспоминал Владимир Васильевич, – на другом берегу переполошились, не знали, что делать. И наша пехота захватила выгодный рубеж. Все произошло быстро! Вот так