История царя Пирра Эпирского - Саркис Суренович Казаров

свет труда Ж. Журдана немецкий исследователь истории Эпира Г. Шмидт, на наш взгляд, излишне жестко назвал его работу «научной для тогдашнего состояния науки, но имеющей значение курьеза для сегодняшнего времени»[248].

Прошло почти двести лет, прежде чем почин Ж. Журдана был подхвачен французскими учеными. В этой связи в первую очередь хотелось бы назвать книгу П. Виллемье, посвященную истории Тарента от основания города до его завоевания Римом. Несмотря на то что она имеет свой собственный предмет исследования, одна из ее глав посвящена италийским кампаниям Пирра.

Война с Пирром рассматривается П. Виллемье как триумф Рима над италийскими греками и италиками и как первая победа над Грецией вообще. Автор демонстрирует хорошее знание всей предшествующей литературы по данной теме; при этом в книге кратко, но достаточно содержательно дан обзор источников. Значительное место занимает раздел, посвященный переговорам Пирра с римлянами.

П. Виллемье выделяет три различные линии в античной исторической традиции, трактующие сам факт переговоров. Первую представляет Юстин, вторую — Тит Ливий и идущие за ним Флор и Евтропий, третью — Плутарх, Аппиан, Дион Кассий и Зонара[249]. В соответствии с античной традицией в работе даются и взгляды современных авторов, следовавших тому или иному источнику. На этом фоне видна также позиция П. Виллемье: посольство Фабриция он относит к 280–279 гг. до н. э., а миссию Кинея — к 279–278 гг. до н. э., т. е. инициатива переговоров, по его мнению, принадлежала римлянам. Карфагеняне, заинтересованные в том, чтобы задержать Пирра в Италии и не допустить его высадки на Сицилии, направили в Остию в 278 г. до н. э., уже после битвы при Аускуле, флот из 120 кораблей. Прибытие карфагенского флота во главе с Магоном и привело к срыву переговоров, после чего Киней должен был вернуться ни с чем[250].

К сожалению, П. Виллемье лишь несколькими фразами ограничивает рассмотрение пребывания Пирра на Сицилии. Не удалось ему избежать и нескольких досадных промахов. Так, в представленном им обзоре источников греческий историк Филарх почему-то назван Филохором[251], немецкий ученый О. Гамбургер, автор монографии о Пирре, переименован в «Μ. Гамбургера»[252]. Повествуя о неизвестном нам пассаже Тита Ливия, где римский историк вкладывает в уста Митридата речь, в которой якобы говорится о победе Пирра при Беневенте, он ссылается на место XXXVIII, 4, 5, но в действительности тут сообщается совершенно о других событиях[253].

Впрочем, несмотря на названные огрехи, исследование П. Виллемье являлось существенным шагом вперед в изучении французскими историками политической деятельности Пирра.

Вершиной в изучении истории Пирра французскими антиковедами стала работа П. Левека «Пирр». После публикации данная монография получила хвалебные рецензии от многих историков[254]. «Это исчерпывающее исследование, которое затрагивает почти каждый вопрос, так или иначе связанный с освещением избранной темы, — от вопроса о зубах Пирра до его сексуальной жизни, от эпирской конституции начала III в. до н. э. до проблемы идентификации сохранившихся портретов царя на монетах и уцелевших бюстов», — отмечал в своей рецензии американский историк С. Уст[255].

Во Введении П. Левек исследовал источники, на которых может базироваться изучение истории Пирра. Греческая и римская исторические традиции, по словам автора, имеют свои слабые и сильные стороны: первая — хорошо осведомленная, но проникнутая противоречивыми чувствами; вторая-более поздняя, плохо осведомленная и к тому же направленная исключительно на восхваление Рима. Словом, мы располагаем значительными, но в тоже время «подозрительными» источниками, которые должны в обязательном порядке подвергаться критике. В данном случае необходимо следование принципу: se е ben trovato, поп e vero.

Согласно П. Левеку, труд Гиеронима из Кардии был тем базовым источником, на котором основывается все, что известно об истории Пирра. В свое время американский ученый Т. Фрэнк, обратив внимание на удивительную лояльность римской исторической традиции по отношению к Пирру, выдвинул довольно привлекательную гипотезу о том, что в основе подавляющего числа римских источников лежат «Анналы» Кв. Энния (см. выше). Но, как полагает П. Левек, это всего лишь «блестящая гипотеза». Трудно поверить, что относительно благосклонное отношение римской исторической традиции идет именно из римских источников. Римская историография, верная себе, никогда не прощала врагов Рима. Кроме Ганнибала, Митридата, Клеопатры, даже такой малозначительный противник, как иллирийский царь Гентий, подвергался всевозможным поношениям со стороны римских авторов[256].

В противоположность тем историкам, которые считали, что Пирр прибыл в Италию исключительно ради помощи грекам, П. Левек утверждал, что его целью было в первую очередь создание царства в Южной Италии и Сицилии[257].

Буквально в каждой главе своей монографии французский ученый предпринимает попытки реабилитировать Пирра. Для него Пирр — не авантюрист, не честолюбец, а человек действия, политик, который был способен использовать как войну, так и дипломатию для достижения собственных целей.

Рассматривая сложную проблему переговоров Пирра с римлянами, П. Левек нарисовал следующую схему: Киней дважды посетил Рим — сразу же после Гераклеи и Аускула; Фабриций, в свою очередь, был в лагере Пирра однажды — после битвы при Гераклее, но до посольства Кинея[258].

«Множество приложений и хронологических таблиц облегчают пользование этой важной работой, которая принесла столько славы ее автору», — писал в своей рецензии на книгу П. Левека известный французский историк П. Клоше[259].

Не отрицая значительный вклад труда П. Левека в разрешение многочисленных проблем, связанных с деятельностью царя Пирра, хотелось бы, однако, сказать в данной связи следующее. Едва ли стоит считать данную работу П. Левека первой «полной биографией царя», «заполнением значительного пробела», якобы существовавшего в антиковедении, как это делают некоторые ученые[260]. Принимая подобную точку зрения, мы вольно или невольно приходим к отрицанию тех достижений немецкой историографии, которые были на ее счету в связи с изучением истории Пирра в конце XIX в. Мы имеем в виду прежде всего работы Г. Герцберга, Р. Шуберта, Р. фон Скалы и О. Гамбургера, которые, на наш взгляд, до сих пор остаются непревзойденными.

Но если монографию П. Левека можно считать шагом вперед для французской историографии, то вышедшую немногим позже книгу Ж. Каркопино нельзя не признать шагом назад. Речь идет о его малоизвестной работе «Профили завоевателей», в которой один из разделов («Пирр: завоеватель или авантюрист?») посвящен личности и деятельности Пирра.

Берущая свое начало от Плутарха морализаторская линия красной нитью проходит через всю работу Ж. Каркопино. В его очерке мы не найдем ни анализа источников, ни какого-либо обзора современной ему литературы. Научное исследование целиком подменено морализаторством. Так, намерение Пирра ограбить сокровища храма Прозерпины Ж. Каркопино называет «безбожным и нечестивым», а претворение