История царя Пирра Эпирского - Саркис Суренович Казаров

его в жизнь — «кощунством»[261]. Недосягаемость планов Пирра делала вызов его амбициям. «Пыл и высокомерие Пирра не сочетались со здравым расчетом, были ординарны и недостойны потомка Ахилла», а его «неуместные требования обернулись новыми огорчениями»[262]. Вместе с тем Ж. Каркопино одобрил нападение эпирота на царя Македонии Антигона II Гоната, который своим отказом на призыв о помощи со стороны греков Италии и того же Пирра «предал древнегреческую культуру».

Претворению планов Пирра, по мнению Ж. Каркопино, мешал «очень слабый трамплин»: удаленный от центров греческого мира и бедный Эпир не имел достаточно ресурсов, чтобы дать царю шанс встать на один уровень с создателями империй. Однако Пирр, подобно Наполеону, не был сломлен неудачами: он одерживал блестящие победы, и слава долгие годы озаряла его. Неосуществимые планы, которые Пирр ставил перед собой, прославили его героическую натуру, но одновременно высветили невозможность попыток принудить судьбу и привели к угасанию его гениальности и вырождению человеческой натуры[263].

Интересующие нас проблемы истории Пирра нашли отражение также и в капитальном исследовании Э. Билля, посвященном политической истории эллинистического мира. Правда, данная работа, носящая обобщающий характер, лишь бегло затрагивает взаимоотношения Пирра с западными греками и римлянами. Планы Пирра «подорвать итало-сицилийскую и африканскую империи», а уже затем завоевать Македонию Э. Билль называет «непомерными»[264]. Сравнивая Пирра с предшествующими властителями, автор указывает, что Пирр — это не новый Александр, даже не новый Агафокл, а предводитель наемников. Эллинистические монархи, которые оказали ему помощь войсками, деньгами и флотом просто «торопились увидеть его исчезновение»[265].

Прибыв на помощь Таренту, Пирр, с точки зрения Э. Билля, пытался использовать все дипломатические средства для улаживания конфликта с Римом, однако позиция римлян не оставила ему иной альтернативы, кроме начала военных действий. Следуя римской исторической традиции, французский ученый отмечает, что именно выступление слепого Аппия Клавдия в сенате и было главной причиной срыва переговоров между римлянами и Пирром.

При этом Э. Билль поддержал суждение итальянского историка Д. Ненчи о том, что Сицилия была основным объектом желаний Пирра: «у него не могло быть другого решения, кроме как захватить ее»[266].

Находясь на «прогреческих» позициях, Э. Билль сетует на то, что сицилийские греки предпочитали видеть карфагенян на Сицилии, нежели умереть перед Карфагеном (здесь имеется в виду категорический отказ сицилийцев плыть за Пирром в Африку и атаковать там Карфаген, как это сделал в свое время Агафокл). Исследователь сожалеет об «упадке греческого духа» и неспособности сицилийцев на протяжении целого века преодолеть свои раздоры[267].

Некоторые аспекты деятельности Пирра были рассмотрены в статье Ж. Гаже, посвященной религиозной политике Додонского оракула в Италии[268]. По мнению автора, еще с древних времен Додонский оракул оказывал большое влияние на греческих колонистов в Италии (в подтверждение этого Ж. Гаже приводит многочисленные археологические свидетельства). Однако со временем влияние Додоны начало ослабевать. Это было связано с тем, что большим влиянием у италийских греков начинает пользоваться Дельфийский оракул. Для Додоны экспедиция Пирра была действенным средством восстановления своего престижа в Италии. Согласно ученому, у додонских жрецов имелись планы распространить свое влияние и на италийские племена, в частности мессапиев.

В объяснении причин неудач Пирра Ж. Гаже явно не преуспел: на него оказали влияние морализаторские штампы Плутарха, объясняющие все недостатками характера Пирра и его честолюбием[269].

Последней в серии французских работ по истории Пирра является обстоятельная монография известного археолога и исследователя древностей Эпира П. Кабанеса[270]. Несмотря на то что данная работа имеет лишь опосредованное отношение к интересующей нас теме (здесь в центре внимания находится история Эпирского государства от смерти Пирра до завоевания его римлянами), в разделе, посвященном царствованию последних Эакидов, мы находим некоторые ценные замечания и по политике Пирра (правда, они касаются исключительно проблем внутреннего развития Эпира в период его царствования).

Так, рассматривая политическое устройство Эпира интересующего нас периода, П. Кабанес указывал на то, что Пирр, проводя активную внешнюю политику и почти не управляя Эпиром лично, мог использовать для этой цели институт простасии. Участвуя в многолетних кампаниях вне Эпира, Пирр следовал принципу «самоокупаемости войн»: он требовал от эпиротов только новобранцев, которые вербовались из излишков свободного населения[271]. Переход к наемной профессиональной армии позволил Эпиру в период царствования Пирра избежать участи Македонии, претерпевшей тяжелый экономический урон в результате оттока на Восток трудоспособного населения во время похода Александра и войн диадохов.

Завершая обзор французских работ, связанных с историей Пирра, еще раз подчеркнем, что именно французам мы обязаны зарождением интереса к личности эпирота. Исследования, начатые ими в этой области, были продолжены немецкими антиковедами, которые внесли решающий вклад в изучение истории царя Эпира.

Немецкая историография

Вклад, который внесла немецкая историография в изучение деятельности и личности Пирра, трудно переоценить. И в этом нет ничего удивительного: всегда проявлявшие пристальное внимание к сильным личностям древности, а также проблемам их властных полномочий, немецкие ученые не могли остаться равнодушными к эпирскому царю.

В изучении истории Пирра немецкими антиковедами можно выделить ряд этапов, которые отличаются как временными рамками, так и проблематикой исследований. Вместе с тем хотелось бы отметить, что предложенная нами периодизация достаточно условна и может нуждаться в определенной корректировке.

Первый период представлен обобщающими работами по истории Рима, в которых предпринимались попытки (на наш взгляд, достаточно успешные и интересные) на основе имеющего комплекса источников реконструировать ход событий, связанных с войной римлян против Пирра. Ввиду сказанного данный период условно можно назвать реконструктивным. Хронологически он охватывает приблизительно 30–60-е гг. XIX в. К работам этого периода следует отнести общие курсы римской истории Б. Г. Нибура, Т. Моммзена, В. Ине и «Историю эллинизма» И.Г. Дройзена.

Примечательно, что самый первый обзор истории Эпира и деятельности Пирра появился еще в 1594 г. (!) в труде Р. Рейнеккиуса «Historia Julia», который ныне является раритетом и по понятным причинам остался для нас недоступным.

Но свое истинное начало изучение немецкими исследователями истории Пирра берет с «Римской истории» Б. Г. Нибура. Тщательная реконструкция событий здесь гармонично сочетается с детальной, подчас остроумной критикой источников. Б. Г. Нибура отличал глубокий интерес к батальным сценам, которые он описывал с особой подробностью. Наиболее ярко, по нашему мнению, это проявилось в описании им битвы Пирра с римлянами при Беневенте[272].

Рассматривая одну из сложнейших проблем истории Пирра — вопрос о переговорах царя с римлянами, Б. Г. Нибур пришел к убедительному выводу, что поход Пирра на Рим состоялся