Ошибки природы: Пределы и несовершенство естественного отбора - Энди Добсон

Кому не по душе альтруизм?

Если бы киты могли испытывать ненависть, то Моби Дик ненавидел бы Ахава, хотя и не в такой степени, в какой Ахав был одержим ненавистью к Моби Дику.

Капитан китобойного судна «Пекод» в необычном романе Германа Мелвилла о китобойном промысле и человеческой уязвимости в контексте противостояния человека и природы решил посвятить остаток своей жизни уничтожению животного, откусившего ему ногу при предыдущей встрече. Ахав готов был мстить любой ценой, даже ценой жизни своей команды. Надеюсь, не будет спойлером, если я сообщу, что в конце книги Моби Дик, загнанный и израненный, нападает на «Пекод», до этого разнеся в щепки несколько его вельботов. Выживает только рассказчик, Измаил, которому удалось уцепиться за пустой гроб гарпунщика Квикега.

Ахава поглотило чувство мести, и он был готов нанести вред себе, лишь бы причинить еще больше страданий другому существу. И в этом он не одинок. Зловредность – распространенное чувство, и обширные психологические данные свидетельствуют о том, что практически любого человека можно заставить ему поддаться. Возьмем в качестве примера широко используемый в общественных науках эксперимент, известный как игра «Ультиматум», в которой участвуют два незнакомых друг другу человека, назовем их А и Б. Участнику А вручают некую сумму денег и предлагают разделить деньги между собой и другим участником по своему усмотрению без предварительного обсуждения. Участник Б в свою очередь имеет право принять или отклонить предложение. Если Б примет его, то игроки получают деньги в соответствии с тем, как их поделил А; если он откажется, то никто ничего не получает. Обоих игроков знакомят с правилами игры до начала эксперимента.

Независимо от ваших взглядов на социальность, справедливость и взаимность (реципрокность) можно сделать некоторые конкретные предположения. Если исходить из чисто экономической логики, то для А наиболее выгодно забрать все деньги, а Б в свою очередь должен согласиться на любую предложенную сумму, какой бы незначительной она ни была – пусть даже 1 %, ведь это лучше, чем ничего. Но в десятках экспериментов с участием сотен людей из разных стран и культур повторяется один и тот же результат: А обычно предлагает какую-то часть денег, а Б почти всегда отказывается от своей доли, если она составляет менее 30 %.

Поведение Б говорит о зловредности, так же как и решимость Ахава пожертвовать своей жизнью и жизнью своей команды, чтобы отомстить белому киту. Игра «Ультиматум» достаточно наглядно демонстрирует абсурдность этого поведения, но все же мы, как правило, хорошо понимаем общую идею – и способны сопереживать человеку, испытывающему чувство несправедливости, – чтобы такая враждебность не казалась нам странной. Однако с научной точки зрения это является отклонением от «ожидаемого» поведения и требует дальнейшего изучения. К счастью, у психологов и представителей других общественных наук есть немало теорий, объясняющих распространенность такого поведения в человеческих обществах, и большинство из этих теорий исходит из того, что наши предки жили небольшими группами, в которых все друг с другом постоянно взаимодействовали на протяжении многих лет. В таких условиях наказание становится выгодно; если «игрок» А ведет себя нечестно, для Б лучше намеренно понести небольшие личные издержки, чтобы наказать А, в надежде, что последний станет вести себя не столь эгоистично в будущем. Другое объяснение состоит в том, что, поскольку богатство, выраженное в определенных товарах (особенно продуктах, выступающих в качестве валюты), – понятие относительное, значение имеет не то, сколько вам достается, а какое место вы занимаете в иерархии ваших собратьев. Как гласит пословица: «В стране слепых одноглазый – король». Таким образом, в патриархальной экономике с ее ограниченными ресурсами – если предположить, что А и Б изначально находятся в равных условиях, – когда Б отказывается от предложения разделить что-то в соотношении 90:10, он в принципе действует рационально, потому что, хотя в абсолютном выражении они оба выиграют, если примут эти условия, тем не менее после сделки А будет богаче, чем Б, а значит, Б в действительности теряет, а не приобретает.

Если рассматривать зловредность под таким углом зрения, то она приобретает стратегическое значение – это тактика, которую наделенные интеллектом социальные животные используют, чтобы продвигать собственные интересы. Но это еще не все, поскольку зловредность не является исключительно человеческой чертой и потенциально может возникнуть даже у существ, у которых нет головного мозга. Чтобы понять, как это происходит, нам сначала нужно разобраться в ее кажущейся противоположности – альтруизме, который тоже может приводить к негативным последствиям, но прежде следует вернуться к нашему представлению о приспособленности.

До сих пор в этой книге мы определяли приспособленность как фактический или потенциальный репродуктивный успех на протяжении всей жизни (за одним исключением, о котором я вскоре расскажу). Самый простой способ измерить приспособленность – это посчитать количество прямых потомков, произведенных особью, хотя небольшое уточнение сделает результаты измерений более близкими к реальности. Например, самка неуклюжего, приплюснутого, огромного животного – океанической рыбы-луны[87] (вес которой может достигать почти 2,5 т) – за всю свою жизнь может произвести миллиард икринок, тогда как самка сопоставимого по размерам тихоокеанского моржа вряд ли родит за свою жизнь больше двадцати детенышей. Не вдаваясь в лишние подробности о рыбе-луне и моржах, можно смело предположить, что в среднем за длительный период самки обоих этих видов производят примерно по два детеныша, которые смогут выжить, чтобы самим успешно дать потомство. Таким образом, приспособленность лучше определять как «количество потомства, доживающего до репродуктивного возраста».

Конечные причины столь огромного различия в ожидаемой выживаемости рыбы-луны и моржа – тема для отдельной книги[88], но мы можем быть уверены, что она прежде всего непосредственно связана с различиями в родительском вкладе в каждого отдельного потомка у разных видов. Проще говоря, моржи заботятся о своих моржатах, тогда как рыба-луна сразу же покидает кладку икры. Некоторые млекопитающие (и это, по-видимому, уникальная особенность этого класса животных) присматривают даже за потомством своего потомства. Чуть раньше вы узнали, что слонихе-матриарху было бы лучше максимально повысить приспособленность, оставшись без зубов, чем жить дальше и передавать знания, которые и так уже имеются у членов ее стада; таким образом она оставит больше доступных ресурсов для своих внуков – самых уязвимых членов группы. Хотя этот акт не является преднамеренным (и тем более осознанным), она, по сути, жертвует всякой потенциальной приспособленностью, которую она могла бы приобрести, если бы сама снова завела детенышей (что маловероятно с учетом ее возраста), чтобы помочь родственникам. Скорее всего, вас совсем не удивила эта идея, может быть, потому что вы уже интуитивно мыслите в духе дарвинизма или, скорее всего, потому что подобная забота о внуках знакома нам, людям. Но давайте разберемся: когда слониха несет большие личные издержки, чтобы помочь своим внукам, мы не можем сказать, что это повышает ее приспособленность в том смысле, в котором мы использовали этот термин до сих пор. В этом смысле ее точнее назвать прямой приспособленностью, но существует и другой вид приспособленности, который и приобретает слониха. Но прежде, чем перейти к его рассмотрению, будет полезно привести одну аналогию.

Пони и почта

В 1860 г. самым быстрым способом доставить почту из Миссури в Калифорнию было воспользоваться услугами курьеров-гонцов. Служба конной доставки Pony Express была основана в апреле того же года и включала 190 промежуточных станций, на которых почтальон мог менять лошадь, пересаживаясь с уставшего животного на свежее через каждый десяток миль. Почтальоны ехали непрерывно день и ночь, сменяя друг друга через каждые 120 км. Таким образом, расстояние в 3000 км можно было преодолеть всего за семь дней[89]. Дорога была опасной, не в последнюю очередь потому, что проходила по территории, которую населяли индейцы племени пайют – возмущенные экспансией белых, они часто нападали на поселенцев и путешественников в этом регионе.

В конечном итоге Pony Express потерпела крах как коммерческое предприятие, всего через пару лет устарев из-за того, что через континент были проложены телеграфные кабели, но эта служба остается полезной метафорой отношений между организмами и их генами. В ней