Индульгенция 4. Без права на сомнения - Тимур Машуков

В общем, ей ничего не оставалось делать, как пойти вперед. При этом она почему-то стала активно вертеть задницей. Зачем? Вот не выглядит она легкодоступной. Падазрительна!!!

Я напрягся, отслеживая любые изменения в пространстве, параллельно следя за ее задницей — вдруг это и есть ее главное оружие. Калибр-то, я вам скажу, совсем не маленький.

Ну вот, как и предсказывал — ведро с водой с потолка, и все на меня. Хрен вам, мимо — я быстрей! В воздухе запахло жасмином — веселящий газ. Банально. Серая пелена ни черта не пропустит. Но я все равно немного похихикал. Не потому что наглотался газа, а потому что весело.

А дамочка реально так напряглась — шаг стал шире, виляние сильней, томные вздохи громче. Это она меня так отвлекает, что ли? А от чего? Выход-то вот он.

Ух ты ж, как коварно! Я заметил впереди хорошо замаскированную ловушку. И фиг бы понял, что она там, если бы не смотрел внимательно вперед, вверх, а еще по сторонам. Ну, и на то, что дама подобралась, как перед последним рывком.

А если так? Моя рука выстрелила вперед в районе ее задницы, она так резво подпрыгнула, сделала шаг вперед, и…

Глава 12

Глава 12

Ух ты ж, как коварно! Я заметил впереди хорошо замаскированную ловушку. И фиг бы понял, что она там, если бы внимательно не смотрел вперед, вверх, а еще по сторонам. Ну, и на то, что дама подобралась, как перед последним рывком. А если так?

Моя рука выстрелила вперед в районе ее задницы, она так резво подпрыгнула, сделала шаг вперед и… С грохотом вывалилась наружу, споткнувшись о натянутую и хорошо замаскированную веревку.

А с учетом того, что все светлые стояли полукругом и таращились на выход, на ее месте должен был быть я. Опозоренный, весь в пыли и грязи.

Поплакал бы, но почему-то хочется засмеяться. Но виду я не подал, наоборот — кинулся к Ирине, помог встать, попутно полапав за сиськи в качестве моральной компенсации, стал усиленно отряхивать ее одежду, почему-то больше со стороны задницы, которая как раз таки осталась чистой, еще и причитая о том, что в ее возрасте надо быть осторожней.

И начался смех, мягко переходящий в громкий ржач. И без того красное лицо преподавательницы пошло пятнами, расцвело розами, в нос ударил запах орхидей. И… Хорошо, что я стоял позади, потому как тем, кто был впереди не повезло. Солнечная буря — любимое плетение светлых для наведения порядка — разом раскидало всю толпу, предварительно приподняв их над землей, а после ни разу не бережно на нее опустив. Метров с трех.

— Быстро строиться, бездари рукожопые!!! — включила она мастера-наставника по всяким извращением. Потому как студенты были сейчас не в состоянии не то, что построиться, но даже встать. Но Молния света, начавшая выборочно бить их по интересным местам, быстро их взбодрила. И началось быстрое движение, а после раздался громкий мат. А все почему? Потому что первым решил встать мелкий пиздюк, решивший, что заслуги его рода перед короной тут на что-то влияют. Здоровенный амбал — явно из псин, только они бывают такими волосатыми, — с помощью пинка под зад объяснил тому, в чем он не прав.

Мнения разделились, и как результат, толпа, разбившись на два лагеря, принялась выяснять, кто должен стоять первым — высокородные или высокорослые.

Слово за слово, мат за мат, кто-то кому-то что-то сказал, тот ответил. Наезд не прокатил, кулак встретился с лицом и… Погнали наши городских.

Простое махание руками быстро переросло в магические поединки. Здоровые давили массой и числом. Мелкие умением и верой в правое дело.

Преподавательница с бешеным лицом, напоминавшим рельеф полигона после бомбардировки, наблюдала за этим адом минут пять. А после вздохнула так, что задрожали уцелевшие манекены. Потом подняла возникший в ее руках боевой посох, но не для заклинания, а как дирижер — готовясь остановить разваливающийся оркестр. И стукнула древком о камень.

Звук был негромкий, но он врезался в уши, как ледяная игла. Все замолчали, застыли в нелепых позах: один замер, замахиваясь фамильным портретом в золоченой раме, другой — зажав голову высокого противника подмышкой.

— Прекратить! — голос Ирины был спокоен, как поверхность болота перед извержением болотника. — Сию секунду. — Она окинула взглядом поле побоища: перепаханную взрывами землю, дымящиеся воронки, плачущую девушку с тлеющей косой, высокого увальня, пытавшегося вытащить тонкий нож из своего сапога. — Впечатляет. Очень… наглядно.

Она медленно прошлась вдоль замерших рядов.

— Выяснили, кто главнее? Рост? — Она ткнула посохом в живот высокого парня. — Или родословная? — посох указал на мелкого, который пытался придать лицу благородную скорбь, но больше походил на надутого хомяка. — Отлично. А теперь — практическое закрепление материала. Весь полигон № 7 «Вихрь»… — она сделала паузу, наслаждаясь нарастающим ужасом в глазах студентов, — … привести в первоначальный вид. Без магии. Метлами, лопатами и собственными ручками. К завтрашнему утру.

Визг ужаса слился в единый стон.

— А чтобы было веселее, — добавила она, и в ее глазах мелькнул огонек торжества, — «Жирафы» — те, что высокие, подписывают рапорты о нарушении дисциплины… на крыше моей башни. Туда ведет наружная лестница. Без перил. Ветер там сильный, так что будьте осторожны. — она повернулась к мелким. — А вы, светлейшие отпрыски — «Мышки», — в самом низу. В подвале. Где архив. С крысами. И призраком скучающего архивариуса. Приступать!

На полигоне № 7 воцарилась тишина, нарушаемая лишь всхлипыванием девушек и стонами парней. Два лагеря, еще минуту назад готовые разорвать друг друга за абстрактные идеалы, теперь с одинаковым ужасом смотрели на горы волшебного мусора и бесконечное поле воронок. Главнее вдруг оказался тот, у кого был посох… и список наказаний длиннее любой родословной.

— Только появился и сразу навел шорох, — обвинила меня в страшном грехе Света. Кстати, она оказалась умной — в драку не полезла, как и пара парней и девчонок — кажется, я видел их в Мранных. На полевой форме шевронов-то нет, но лица знакомые.

— Это они сами. Я вообще тут стоял, смотрел и даже подбадривал народ. Криками добрыми, да матом верным. А ты чего тут, а не там? Форму побоялась испачкать?

— Вот еще,