Империя и ее соседи - Коллектив авторов

class="a">[199]. Тем не менее, за исключением узких специалистов, редко кто из исследователей пытается вписать их в географию власти средневекового города. Настоящая статья – попытка хотя бы частично заполнить этот пробел на основе материалов письменных источников.

Определить место дворца в городском пейзаже средневековой Испании – от вестготской эпохи до королевства Кастилия и Леон периода Высокого Средневековья, непросто уже потому, что испанские писатели этого времени не оставили нам развернутых описаний городов, подобных тем, которые содержатся в «Описании Эллады» Павсания (II в. н. э.) и которые традиционно используются для определения внешних признаков, отличавших античный город[200].

На первый взгляд, этот пробел хотя бы частично способны восполнить «Этимологии» Исидора Севильского, масштабная энциклопедия, автор которой знакомит своих читателей с самыми разными типами городских общественных зданий (moenia[201], aedificiapublica[202]). Конкретные типы таких построек перечисляются во второй главе пятнадцатой книги «Этимологий», где мы встречаем весьма подробный перечень – от городских стен и ворот (porta) до улиц (platead), курии, претория, гимнасия, капитолия, арок, цирка, театра, амфитеатра, городских бань (thermae, balnea), харчевен (propina), лавок (tabernae), разных категорий рынков (macellum, mercatum) и даже городских тюрем (career). Настораживает, однако, что в этом списке встречаются постройки, упоминания о которых выглядят довольно странно для VII в. Ведь если претории, театры, амфитеатры, триумфальные арки, маяки[203] и даже термы были известны современникам Исидора либо своими грандиозными руинами, либо сохранялись в перестроенном виде, приспособленном для выполнения функций, не имевших ничего общего с изначальными[204], то включенные в перечень севильского епископа проезжая часть улицы (quintana) в противовес пешеходной, городская канализация (cloacae), портики (portici), ростральные колонны (prorostra), курии и преторий, капитолий, гимнасий, лабиринт, аподерий (помещение в бане для стирки одежды) скорее всего относятся к реалиям, которые могли быть известны Исидору, главным образом, из книг[205].

Здесь показательны не только примеры, относящиеся к области антикварного знания, не имевшего прямого отношения к испанскому городу VII в., но и лакуны, касающиеся тех городских реалий, которые несомненно были известны автору «Этимологий», однако, по тем или иным причинам не были включены в ряд упоминаемых им Aedificia publica. В данном случае особенно важно отсутствие прямых упоминаний о дворце (palatium), хотя, как будет показано ниже, севильский епископ не мог не знать о самом факте существования общественных зданий этого типа.

Возникает впечатление, что (по меньшей мере, в данном случае) Исидор воспринимал выстроенный им в «Этимологиях» образ города как идеальный и сознательно не желал привносить в него реалии городской жизни своей эпохи. Этот факт, среди прочих, отличает севильского епископа от его старших и младших современников, – начиная от анонимных авторов «Житий свв. Отцов меридских» и «Жития св. Фруктуоза» (630-660-е гг.)[206]и до Юлиана Толедского (ум. в 690 г.)[207], – вполне буднично упоминавших о дворцах, располагавшихся в разных городах Толедского королевства. С учетом их свидетельств, образ города в «Этимологиях», наделенный несуществующими и, одновременно, обделенный реальными характеристиками, оказывается чрезмерно абстрактным, относящимся, по преимуществу или даже исключительно, к сфере исторической и культурной памяти и более всего интересным именно в этом смысле[208]. Исходить из него при анализе реального облика города, таким, каким он являлся на рубеже Средневековья, практически невозможно.

К счастью для историка, существуют и примеры обратного характера, когда представления о городах, относящихся к иным эпохам и культурам, мало понятным для средневековых испанских писателей, под их пером неожиданно обретают черты, связывающие эти, – изначально абстрактные, – образы с реалиями городской жизни, хорошо известными как авторам текстов, так и их современникам и читателям. Одним из таких примеров является рассказ об основании Алексадрии Египетской, включенный в жизнеописание Александра Великого, содержащееся во «Всеобщей истории» Альфонсо X Мудрого. Желая разнообразить деталями лапидарное сообщение своего источника, «Истории о сражениях Александра Великого» архипресвитера Льва Неаполитанского (X в.), составители «Всеобщей истории», никогда не бывавшие в Египте и не представлявшие себе облик реальной Александрии, не ограничились одним лишь упоминанием о факте основания города [209], но добавили сведения о некоем зодчем Дилократе, которому было поручено возвести в Александрии «дома, дворцы, городские стены и алькасары». Однако, отмечается во «Всеобщей истории» далее, привлечь Дилократа не получилось, поскольку Алексадр приказал ему возводить «знатные храмы» в городах Крита[210].

В этом кратком рассказе мы видим все пять основных типов построек, жилые дома, дворцы, городские укрепления, замки-алькасары и церковные здания, – встречающихся в средневековых европейских (не только испанских) городах и известных нам по археологическим и иным данным, начиная с Поздней античности[211]. И дворец (palaqio) занимает в этом ряду весьма значимое место. Генетически этот тип властных учреждений XI–XIV вв. через посредство palatia астуро-леонского (VIII – начала XI вв.) и вестготского (начала V – начала VIII вв.) времени восходил к институтам местных императорских дворцов позднеримской эпохи. Будучи официальными резиденциями правителей Империи на местах, эти дворцы изначально выполняли также целый ряд административных (главным образом, фискальных) и судебных функций и предполагали наличие персонала, занятого реализацией этих функций. В настоящей главе основное внимание будет уделено терминологии, обозначавшей эти учреждения, а также связанным с ними реалиям социальным и правовым реалиям.

Еще более существенное место дворцы как один из ключевых типов общественных зданий занимают у францисканца брата Хуана Хиля де Самора (около 1240 – около 1320), интеллектуала из окружения Альфонсо X (а возможно – даже воспитателя будущего короля Санчо IV) [212], написавшего свой труд на рубеже XIII–XIV вв. Его сочинение «О похвале Испании» (название которого, вероятно, точнее было бы перевести как «О достоинствах Испании»), вероятно, созданное как наставление инфанту дону Санчо, известно как в латинской (изначальной) версии (De preconiis Hispanie), так и в старокастильском переложении (Alabanqas de España), сохранившемся в рукописи MSS/10172 (BNE) (XV в.), происходящей из библиотеки маркиза де Сантильяна, но датируемом более ранним временем[213].

Дворец, обозначенный в латинском тексте словом palatium, а в старокастильском – palaqio, фигурирует очень часто, что позволяет существенно прояснить терминологический аспект проблемы. В самом деле, практически во всех случаях речь идет о прямой параллели: на 15 случаев употребления латинского palatium и приходится 14 примеров использования старокастильского palaqio[214]. Есть лишь один пример, когда латинское существительное, обозначающее дворец, в старокастильском тексте передается описательно, без использования слова palaqio; представляется, однако, что это исключение из тех, которые лишь подтверждают общее правило[215]. Не менее тесная корреляция прослеживается и применительно к упоминаниям связанных с дворцом должностных лиц – «сиятельного» придворного (illustris in officio palatino[216]) пфальцграфа (дворцового графа) (comes palatinas (2 раза)[217]),