Любовник Павлова - Ника Маслова

— Ладно, можете не отвечать, раз не хотите. Пожалуйста, помогите мне сесть. Только не дёргайте, плавно, словно я тут трясу сломанной шеей.

— Так болит? — в разы серьёзней спросил Павлов. — Шея?

— Нет. Поясница и задница. Я и правда отвык от таких упражнений.

Павлов помог мне сесть, и несколько минут я сидел, опустив голову, медленно дышал на раз-два. Одно это казалось невероятнейшим достижением, на которое в такой ситуации способны немногие. А железный Павлов — ну ладно, пусть издевается, я то знаю, как себя чувствую — будто собранным из плохо подогнанных, наскоро сшитых кусков.

Боль отступила, и я шумно вздохнул:

— Фух.

— Не спеши, я тебе помогу, — сказал Павлов. Больше он надо мной не смеялся. По-настоящему заботился обо мне, хотя не был обязан.

Он помог мне подняться, отвёл в ванную комнату. Я переступал маленькими шажочками, как дедок — участник войны 1812 года. Шёл, терпел, голову не поднимал. А потом увидел её — прекрасную, белоснежную, бурлящую маленькими пузырьками — и от счастья чуть не расплакался.

Оставалась одна проблема: как забраться в джакузи. Я смотрел на ступеньки и понимал, что сейчас мне придёт полный кирдык. Может, конечно, и нет, и каким-то чудом мне удастся преодолеть квест подъёма по лестнице, но я еле-еле добрался досюда на своих двоих — по плоскому полу и с помощью Павлова.

Тот, ни слова не говоря, ничем, даже вздувшимися венами не показав, что я, вообще-то, тяжеленный лосяра, поднялся по ступенькам со мной на руках и погрузил моё тело в приятно тёплую воду.

Сначала я думал: не разогнусь, но быстро оклемался. Устроил пострадавшую пятую точку на специальной скамейке, откинул голову на бортик, прикрыл глаза.

— Я в раю, — сказал я. — Боже всемилостивый, благодарю.

Павлов, усевшийся на краю постамента, усмехнулся.

— Спасибо, Вадим. Пользуйся, пока я добрый.

Я и не подумал пройтись по его самооценке, попирающей небесные чертоги и ломающей облака. Заинтересовало другое.

— А что, вы будете злым?

— Только если ты станешь грешить, сын мой, — ответил он постным тоном и расхохотался.

Я и не думал, что Павлов умеет смеяться. Что, вообще, может быть вот таким — заботливым, нежным, живым.

Долго он не рассиживался рядом со мной — принёс мне полбокала красного.

— Выпей, расслабься, Вадим. Ничего страшного с тобой не произошло. Это всего лишь твои ленивые мышцы. Боль быстро пройдёт.

В целом, я бы с ним согласился, но он говорил с такой уверенностью, будто точно знал, что не порвал меня на британский флаг.

— Откуда вы знаете?

Павлов пристально посмотрел на меня.

— Оттуда, что я всегда выполняю свои обещания. Ты помнишь, что я тебе обещал?

Кашлянув, я спрятался за бокалом. После разделённого на двоих острейшего удовольствия говорить о том, что Павлов мне за это ещё и платил, особого желания не возникло.

— Позаботиться о твоих интересах, — подсказал Павлов. — Я тебя уже осмотрел. Всё хорошо. Но на всякий случай вот мазь, — он положил прямоугольную коробочку на видное место, — воспользуйся ею после. Она поможет тебе быстрей восстановиться и снимет болезненные ощущения, если они ещё будут оставаться.

Я не нашёлся, что на это сказать. Он осматривал меня, пока я спал — в голове не укладывалось.

Павлов провёл по моим волосам, скупо улыбнулся, превращаясь в привычного Павлова.

— Отдыхай. Я распоряжусь, чтобы ужин подали в столовой через час. К тому времени, надеюсь, тебя уже не придётся таскать на руках.

Перед уходом он показал, как добавить горячую воду, изменить режим.

— Смотри только не усни, — сказал на прощание.

— Спасибо, — ответил я, глядя на закрывшуюся за ним дверь.

Ну ни хрена ж себе. Я попал прямо в сказку, где миллионер осматривает мой зад, чтобы убедиться, что я не пострадал после секса с ним. Носит меня на руках и угощает кислятиной — наверняка из знаменитых подвалов французских виноделов. Смеётся со мной. Выглядит — несомненно — живым человеком. И целует меня перед уходом, словно я не игрушка, которую он купил поразвлечься, а кто-то дорогой его сердцу.

— Спасибо, Господи, — с чувством сказал я. Впервые в жизни мне по-настоящему повезло, и это стоило благодарности.

Отставив в сторону едва пригубленный бокал, я решил, что, напившись на голодный желудок, не хочу случайно утопиться в джакузи и лишиться других даров, которые ещё наверняка будут. В мою беспросветную жизнь пришла светлая полоса. Теперь моя задача проста, как дважды два, и конкретна, как выстрел в упор — всего лишь ничего не похерить.

Глава 13-1. Вадим. Невыносимая роскошь бытия

Глава 13-1. Вадим. Невыносимая роскошь бытия

Я никогда не думал, что моя жизнь может превратиться в настоящую сказку, и это случится так быстро и радикально, всего за пару часов. Ладони всё ещё будут саднить из-за падения с лестницы, а задница уже будет ныть от того, сколько внимания на неё, беднягу, свалилось.

Каприз Павлова изменил для меня всё, и я не хотел думать о том, сколько это продлится. И думал об этом, ещё бы. Два месяца точно, а дальше, как он сказал, договоримся, если понравится. Мне уже всё нравилось, и ему тоже — сейчас. Но что будет потом? Придётся изо всех сил постараться, чтобы сохранить его интерес, найти, чем зацепить, стать для него особенным, уникальным. Или сказка слишком быстро закончится, и я останусь у разбитого корыта, с избушкой на курьих ножках, повернутой ко мне привычной — не сказочной — стороной.

Ничего, я постараюсь. Сделаю всё, что смогу. Если упущу этот шанс — никогда себе не прощу. Второго точно не будет. Мне двадцать три, ещё пара лет, и во мне начнут видеть горячего папика. И если я профукаю шанс зацепить этого мужика, то с чем останусь? С воспоминаниями о джакузи, роскошной кровати и нежности в выражении его лица, с пониманием, что упустил главный шанс своей жизни.

Блин, я находился здесь всего пару часов, а уже боялся потерять ещё непознанное, но заведомо ясно — прекрасное.

Всё в этом доме выглядело так, что я хотел бы задержаться здесь на всю жизнь. Ничего лучшего я не видел. Сомневался в том, что мне ещё раз так повезёт.