Российский колокол № 2 (51) 2025 - Литературно-художественный журнал

Если утром увидишь, надо же.

А любовь на войне резкая,

Так ударит, что слёзы падают

За прозрачными занавесками,

За обугленными фасадами,

За коробками да за цинками,

Неопрятная, но прекрасная.

А любовь на войне льдинками,

Озорная, с живыми красками.

А любовь на войне огульная,

Перемытая пьяными фразами.

В гимнастёрке, насквозь прокуренной,

Откровенная до безобразия.

И хохочет порой осколками,

Обжигает руками холодными.

А любовь на войне холмиком,

Всепрощающая, всепогодная.

А разве волчата растут в гнезде

Поддатые дядьки на мосту ловят рыбу.

Мелкую рыбу, которой с каждым годом всё меньше

и меньше.

Время сжимается, перестаёт быть глыбой.

Выпадает из гнезда выросший птенчик.

Ночью над городом кружит БПЛА.

Стрекочет, как саранча.

Ты смотришь на звёзды, сортируешь слова,

А слова молчат.

Время такое, что лучше молчать,

Ссуженное, ссученное, чужое.

Город наполнен воем выпавших волчат.

А разве волчата растут в гнезде?

Нет, волчата растут на поле боя.

Время синих самолётиков

Не на шутку распогодилось.

Мы с тобой пошли на озеро.

Мы с тобой пошли по берегу.

Лист качался на волне.

А по небу самолётики

Нерастраченными гроздьями.

А по небу самолётики,

Словно бабочки во сне.

Было время, было солнечно.

Это время перепрыгнуло

Через детство, через пасеку,

Где копился в ульях мёд.

А по небу самолётики

Пролетают на Попасную.

А по небу самолётики,

Их давно никто не ждёт.

День за днём устало катится.

Мы опять идём на озеро.

Мы опять идём по берегу.

Лист опавший утонул.

И когда оно закончится,

Время синих самолётиков,

Время девочек и мальчиков,

Проживающих войну?

Гражданских нет

Гражданских в городе нет.

Они ушли в направлении на восток.

Обгоревшие чёрные двери исполняют тяжёлый рок.

И музыки этой поток слышен за тысячу лет.

А гражданских в городе нет.

В проёме окна уцелевшая занавеска

Машет ушедшим вослед.

Камуфляжные тени прячутся по углам.

Рок оглушительный ценен.

Он тянется к куполам.

Господи, слышишь его?

Слышишь?

Обвинили

Обвинили не того,

боем били не того.

Наградили не того,

защитили не того.

Обещали не тому,

рассказали не о том.

Правду сбросили во тьму,

без неё теперь живём.

Без неё теперь легко,

без неё теперь молчком.

Выйдешь ночью на балкон,

звёзды в небе высоко.

Разбегутся – и в овраг,

там не видно их совсем.

Мне сосед сказал: «Пустяк!

Звёзд на небе хватит всем.

А пока давай побьём —

не того или того.

Надо жить, пока живём,

и творить, пока пришло».

Всё пока, пока, пока…

Фиолетова река,

фиолетовы дожди,

фиолетово – не жди!

Ходит по небу лошадь белая

Ходит по небу лошадь белая,

Ищет всадника в дебрях облачных.

Птицы чёрные оголтелые,

Слуги верные мутной полночи,

Голосят ей вслед, грозно каркают,

Обещают горе бездонное.

Лошадь белая, сердце жаркое,

Ищет всадника непокорного.

Ищет всадника твердолобого,

Чтобы мог пробить стены лживые.

Звёзды падшие на вкус пробует,

Машет гривою да дождливою.

И летит вода в речку шуструю,

И течёт печаль к избам крашеным.

Лошадь белая горечь чувствует,

Вспоминает боли вчерашние.

Вспоминает ветер клокочущий

И закат чужой окровавленный.

Ей, доверчивой, так не хочется

Горем хлещущим быть раздавленной.

Ищет всадника лошадь белая.

Хочет свет спасти от безумия.

Разбудить сердца очерствелые,

Что болят ещё, что не умерли.

Современная проза

Евгений Березиков

Великий Тимур

(фрагмент романа-хроники)

Глава десятая

Отступление войск Турана от Москвы

Успешно разгромив армию Золотой Орды на Тереке, Тимур с ходу, не теряя времени, тут же отправился вдогонку за разрозненными отрядами войск Тохтамыш-хана и гнал их до самой столицы золотоордынцев Сарай-Берке. Буквально через неделю этот город прекратил своё существование, ибо при штурме он был стёрт туранцами с лица земли. Затем войско Тимура, что называется, по пятам отправилось за ордынцами и, переправившись через Дон, подмяло под себя несколько незначительных русских поселений, на земли которых со всей очевидностью отступали ордынцы. Войско Тимура, преследуя кипчаков, упёрлось в мощно укреплённый город Елец. Тимур сразу же после разгрома Сарай-Берке направился именно к этому городу, потому что здесь, в Ельце, со значительной частью войск ордынцев укрылся ближайший сподвижник Тохтамыш-хана Бек Ярык-Оглан. Воины и жители Ельца сражались отважно более двух суток, но они всё же уступили мощной силе туранцев. И тут же, как это всегда водится при захвате городов противником, дома горожан и особенно богатые усадьбы подверглись массовым грабежам и разбою со стороны воинов-победителей.

Но самого Тимура на этот раз заняло совершенно иное, а не сбор добычи. Он с нескрываемым интересом и любопытством стал рассматривать архитектуру и обустройство первого захваченного им на его пути русского крупного поселения: золотоглавые храмы, дворцовые постройки с колоннами. И тут же на его глазах произошла доселе им не виданная сцена. Вдруг во время суматохи грабежей, творимых воинами-туранцами, со всех улиц к главной площади города, где стоял огромный, с пятью золочёными куполами, как понял Тимур, главный храм христианской религии (подобные типы городских построек он видел и ранее, при взятии Тбилиси и Вана, во время походов по христианскому Закавказью), почти одновременно бегом направились толпы мужчин и женщин, одетых во всё чёрное. А за ними Тимур увидел своих воинов, с гиканьем преследующих бегущих горожан. Последние, поравнявшись с храмом, тут же скрылись в его пределах. Воины-туранцы в одно мгновение обступили грандиозное религиозное сооружение и уже были готовы начать его штурм. Но в это время из храма раздалось многоголосное пение. Как впоследствии понял Тимур, это была форма молитвенного ритуала. И в этот же миг с колоколен храма то звонко, то глухо набатно зазвонили церковные колокола. Воины-туранцы, услышав этот звон, ринулись на штурм храма. А правитель Турана, сам не зная почему, спешившись и остановив своих бахадуров, самолично впереди всех направился в пределы храма, откуда по-прежнему доносилось тревожащее душу песнопение сотен людей-молитвенников. И Тимур понял, что русские люди так просят защиты у Бога от неприятеля. Осознав это, Сахибкиран приказал своим воинам остановить штурм, а сам безбоязненно вошёл в широко раскрытые массивные храмовые двери. И то, что он увидел в храме, его буквально потрясло. Все стены, как по бокам, так и в центре, были многими ярусами завешаны писанными в цвете, в основном с золотым отливом, изображениями ликов (как понял Тимур, это были святые христианской религии).

Особое внимание Тимур уделил двум персоналиям. Первое изображение было значительно больших размеров, нежели другие образы, и с него, прямо вглядываясь не просто в человека, а скорее в его душу, проникновенно смотрел молодой мужчина с небольшой бородкой и с золочёной книгой в руке. Тимур, разглядывая этот необычный образ, понял, что это и есть