Император Адриан. Эллинофил на троне Рима - Игорь Олегович Князький

сильнейшие волнения вспыхнули уже в собственно римских владениях. Здесь мятежи подняли иудеи, что для Траяна должно было выглядеть совершеннейшей неожиданностью. Ведь, если при Флавиях иудеи пережили жесточайшее поражение в войне с Римом, падение Иерусалима, гибель сотен и сотен тысяч человек, то при Нерве и Траяне политика Рима по отношению к иудейскому населению заметно смягчилась. Веспасиан после Иудейской войны ввёл для иудеев так называемый Fiscus Judaicis – иудейский налог. Теперь все иудеи Империи должны были вносить в храм Юпитера Капитолийского в Риме точно такую же сумму денег, как ранее в храм Соломона в Иерусалиме. Налог в храм Соломона в Иерусалиме никак не выглядел для иудеев финансовым бременем – это священный долг каждого верующего иудея. Налог же в храм языческого божества в Риме был явным оскорблением чувств верующих и очевидно воспринимался как немалая денежная потеря. Нерва великодушно «иудейский налог» отменил, Траян эту политику продолжил. Казалось, повода для активного недовольства у многочисленного иудейского населения восточных владений Империи нет. Но в 117 году всё роковым образом изменилось. Вот что об этом сообщают античные историки:

Дион Кассий: «Тем временем иудеи, живущие в Кирене, выбрав в качестве своего предводителя некоего Андрея, стали убивать и римлян, и греков; при этом они поедали их плоть, делали из их кишок пояса, натирали себя их кровью и, содрав с них кожу, надевали ее на себя как одежду; многих они распиливали надвое, начиная с головы; одних они отдавали на растерзание диким зверям, других заставляли биться в качестве гладиаторов. Всего же погублено было двадцать тысяч двести человек. Множество подобных бесчинств учинили они и в Египте, а также на Кипре под предводительством некоего Артемиона: здесь также погибло сорок тысяч двести человек»[211].

Евсевий Памфил: «На восемнадцатом году царствования Траяна иудеи подняли новое восстание, в котором погибло великое их множество. В Александрии, остальном Египте и еще в Киринее, словно одушевляемые каким-то страшным и мятежным духом, устремились они на греков, живших вместе с ними. Восстание разрасталось: в следующем году это была уже настоящая война. Всем Египтом управлял тогда Лупп; в первом сражении случилось так, что греков одолели. Бежавшие в Александрию переловили и перебили иудеев, живших в городе. Лишившись их поддержки, киринейские иудеи начали под предводительством Лукуаса грабить египетскую землю; опустошение же номов стало их постоянным занятием. Император выслал против них Марция Турбона с пешим войском, флотом, а также с конницей. Турбон вел долгую и упорную войну, много раз вступал в сражения и перебил тысячи тысяч иудеев не только киринейских, но и живших в Египте, пришедших на помощь своему царю Лукуасу. Император же, подозревая, что иудеи и в Месопотамии нападут на местное население, повелел Луцию Квинту (Лузию Квиету – И.К.) очистить от них эту область. Луций, ведя с собой войско, истребил огромное количество тамошних иудеев, за что император и назначил его правителем Иудеи. Так рассказывают об этом и греческие историки, писавшие об этом времени»[212].

Павел Орозий: «Мало того, в то же время иудеи, словно охваченные бешенством, в разных областях подняли невероятные мятежи. Так, по всей Ливии они вели жесточайшие войны против её обитателей. Ливия, когда были перебиты её жители, настолько тогда обезлюдела, что, если бы позже император Адриан не переселил туда собранных по другим территориям колонистов, осталась бы совершенно пустынной землёй, лишённой обитателей. Так же кровавыми возмущениями они потрясли весь Египет, а кроме них Кирену и Фиваиду. Впрочем, в Александрии в ходе завязавшегося сражения они были побеждены и рассеяны; в Месопотамии против восставших по приказу императора была также открыта война. В итоге в ходе страшной резни были перебиты многие тысячи иудеев. Они также полностью уничтожили Саламин, город на Кипре, перебив всех его обитателей»[213].

Конечно, невозможно ждать даже подобия объективности в освещении восстания иудеев от греко-римского историка и христианских авторов. «Людоедские» подробности событий, приводимые Дионом Кассием, разумеется, ни малейшего доверия не заслуживают. «Тысячи тысяч» погибших, то есть миллионы, о коих сообщает Евсевий, – тоже сильнейшее преувеличение. Но, что совершенно неоспоримо, так это чрезвычайно жёсткий и кровопролитный характер событий как в ливийской Киренаике, так и в Египте, и на Кипре. Решающую же роль в подавлении кровавых мятежей иудейской диаспоры сыграли Турбон в Египте и на Киренаике, а также неутомимый и блистательный Лузий Квиет.

В чём же была причина столь страшных волнений? Думается, и ливийский Лукиас (Андрей по Диону Кассию), и Артемион на Кипре объявили себя мессиями. Явление «мессии» – самая серьёзная причина для массового восстания иудеев[214]. Правда, с точки зрения иудейских первосвященников, «мессии» в диаспоре, очевидно, являлись «лжемессиями». Потому в контролируемой ими собственно Иудее никаких волнений не произошло. Правда, Траян на всякий случай назначил туда наместником своего лучшего полководца Лузия Квиета.

Сам принцепс в это время покинул Месопотамию и безуспешно осаждал крепость Хатру, захваченную повстанцами и находившуюся на стыке Месопотамии, Аравии и Сирии.

«Город этот не отличается ни величиной, ни богатством, окружающая его местность представляет собою в основном пустыню и не имеет ни воды (кроме как в очень небольшом количестве и скверного вкуса), ни леса, ни корма для скота. Но само это местоположение делает невозможным ведение осады крупными силами, защищает город»[215].

Траяну пришлось быстро убедиться в тщетности осады Хатры. Более того, именно пребывание в этой местности стало для него роковым. Жестокая инфекция, подхваченная им под стенами арабской крепости, а также болезнь сердца вскоре сделали его состояние не просто тяжёлым, но уже безнадёжным[216]. До последнего Траян лелеял надежду совершить ещё один поход в Месопотамию, но усиливающаяся болезнь заставила его забыть обо всех воинственных планах. Да и вести с востока приходили невесёлые. Парфяне не приняли коронованного им «царя» Парфамаспата «и вновь вернулись к прежнему образу правления»[217]. Хосров восстанавливал свои права в Месопотамии, Ассирии и Армении. Это был очевидный крах всего так замечательно задуманного и так успешно начинавшегося, достигшего даже вод Индийского океана парфянского похода! Мысли об этом не могли не угнетать сознание Траяна, что ещё более усугубляло его болезненное состояние. Сам он даже высказывал подозрение, что ему некие враги подмешали яд, но в это никто не верил. Болезнь его была слишком очевидна. Наконец, «у него ведь случился ещё и удар, в результате которого всё тело отекло, а часть его была парализована»[218]. Стало ясно, развязка не за горами. И тут, естественно, встал вопрос: кто преемник уходящего в царство мёртвых императора?

Теперь самое