По обе стороны океана - Даниил Григорьевич Гуревич

не заходя в порт, сразу отправились в Кронштадт на ремонт. Все суда Балтийского пароходства ремонтировались в Кронштадте. Каково же было мое радостное удивление, когда я увидел свой «Зенит», пришвартованный на одном из причалов. С Азгуром и Фимой мы уже обменялись телефонами и выпили на прощание после того, как Азгур закрыл радиостанцию. Поэтому, как только наше судно пришвартовалось, я сразу пошел на «Зенит». Леня Демидов и Миша Коваленко сидели в радиостанции, разбирая полученные запасные детали. Увидев меня, они искренне обрадовались. Как оказалось, начальник радиостанции из-за разногласий с капитаном Папаевым вынужден был уволиться, и Леню Демидова назначили на его место. Мишу Коваленко, естественно, перевели в первые радисты. Затаив дыхание, я спросил, не ищут ли они второго радиста. Леня сказал, что как раз собирается завтра послать запрос в пароходство. Когда я сказал, что только что списался с судна, вставшего на ремонт, Леня переглянулся с Мишей и спросил, не хочу ли я пойти к ним вторым радистом. В глубине души я не сомневался, что Леня предложит мне работу. Еще когда я был у них на практике, они вместе с Коваленко частенько предлагали мне поработать, когда плохо понимали, что от них хотят радисты из пароходства. Но одно дело быть у них практикантом, а другое – работать с ними наравне. Но оказалось, что для них это не было проблемой, и на мое твердое, без раздумий, согласие Леня сразу перешел к делу. Он сказал, что они завтра заканчивают ремонт, а послезавтра судно принимает курсантов и уходит в Ригу. На это я ответил, что проблемы нет. Родители меня поймут, а мои девочки перебьются. Леня, который, как я потом увидел, был большим любителем выпить, предложил это дело обмыть.

Как я уже писал в самой первой строке этой книги, по жизни мне везло с самого рождения. Я имел в виду своего отца, Григория Израилевича Гуревича. Невероятно повезло мне и сейчас.

* * *

Поселили меня в каюту, которую раньше занимал Леня Демидов. Была она похожа на пенал. С правой стороны от двери, занимая всю правую переборку, расположилась моя узкая койка с задергивающейся занавеской; прямо напротив двери, примыкая правой стенкой к койке, стоял узкий платяной шкаф, где на полу стоял мой чемоданчик, а над ним висел мой нехитрый гардероб; вплотную к шкафчику – раковина, над ней зеркало, чуть дальше, тоже поперек – маленький письменный стол с креслом; над столом – иллюминатор, выходивший на шлюпочную палубу, где в шаге от моей каюты висела большая спасательная шлюпка. Видок еще тот. Сразу вспомнилась моя просторная каюта на «Ладогалесе». Но сейчас моя каюта была на «Зените». И это стоило всех неудобств. Напротив моей каюты была каюта третьего штурмана Валеры Клочко, с которым мы вскоре подружились и вместе с третьим механиком Игорем Егоровым составили неразлучную тройку.

Как и предупреждал Леня, через три дня мы вышли в море.

* * *

Все рейсы, которые я прошел за годы своего плавания на «Зените», я, естественно, описывать не стану. Остановлюсь на самых интересных или значительных. За это время я побывал во всех основных портах Европы, за исключением Копенгагена, о чем очень сожалею. Столица Дании – один из самых красивых городов в Европе. Мой первый рейс на «Зените» не курсантом, а полноправным членом экипажа был в Лондон. Но именно первый приход в Лондон, когда я был на практике, мне никогда не забудется. Порт от центра города находится довольно далеко. Из порта в город ходят знаменитые двухэтажные красные лондонские автобусы. Но на них, естественно, надо покупать билеты. Для нас, курсантов, это было очень дорого. Поэтому мы пошли в город пешком. Миша Коваленко был начальником группы. Вместе с нами с судна вышла группа экипажа, во главе которой был наш доктор Мироныч. Они тоже решили сэкономить на транспорте и потопали пешком. Дорога в город в каком-то месте проходит через автомобильный туннель. Люди там никогда не ходят. Только обслуживающий персонал, для которого вдоль туннеля тянется узкая дорожка, рассчитанная на одного человека. Туннель тускло освещается электрическими лампочками. Основное освещение – фары автомобилей. Можно было представить удивление довольно невозмутимых англичан, когда они проезжали мимо нашей экзотической группы. Ладно, курсанты были в форме, но и Миша Коваленко, и остальные члены экипажа были одеты в свои лучшие одежды. Доктор же вообще вырядился в белый костюм. Многие водители, увидев нас, гудели. В ответ мы с презрением смотрели на их улыбающиеся наглые капиталистические рожи. Сам же Лондон – необыкновенно красивый и величественный город с широкими проспектами и узкими средневековыми улочками. Достопримечательности Лондона известны всему миру. Но в этот приход в начале октября тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года меня больше всего привлекла небольшая площадь Пикадилли с забавной скульптурой, возвышающейся в центре. К постаменту скульптуры вели ступени, которыми завладела длинноволосая молодежь, одетая в свободную разноцветную одежду. Это были так называемые хиппи. Их лозунгом было: «Заниматься любовью, а не войной». И долой американские ракеты «Першинг». Почему-то против советских ракет они не противостояли. Такие же хиппи были и во всем западном мире, включая главного «сатаниста» Америку. Все эти ребята, закончив университеты, со временем сами стали преподавать и воспитывать студентов с ультралевыми взглядами. Поэтому университеты во всем западном мире стали рассадниками социализма в худшем понимании этого слова.

Сейчас я приведу этому наглядный пример из нашего времени. Полгода тому назад, седьмого октября две тысячи двадцать третьего года, террористическая организация ХАМАС совершила нападение на Израиль. Число жертв достигло одной тысячи двухсот человек. Самое большое количество убитых евреев со времен Холокоста. Подавляющее большинство погибших были мирными жителями. Так вот, вместо того чтобы поддержать Израиль и выступить против этого террористического акта, во всем мире, от Австралии до Америки, прошли и продолжают проходить антиизраильские (читай, антиеврейские) протесты в защиту Палестины. При чем здесь Палестина – это уже другой вопрос. Основными протестующими были студенты и преподаватели американских университетов. Особенно таких элитных, как Гарвардский, Йельский, Колумбийский. Американский конгресс устроил по этому поводу слушания, на которые вызвал деканов этих университетов. Так вот, даже на слушаниях эти руководители пытались оправдать свое поведение. Но декану Гарвардского университета, черной женщине, это не помогло, и ей пришлось подать в отставку. Это я к тому, кем стали потомки хиппи в наше время. Несколько дней назад бывший профессор права Гарвардского университета и известный борец с антисемитизмом Алан Дершовиц заявил, что нынешние антисемитские и антиизраильские протесты американских студентов, напоминают ему