VIP-зона - Эдуард Сероусов

который всегда понимал правила игры, отказываешься от проекта, который мог бы сделать тебя звездой национального масштаба! Из-за каких-то моральных терзаний! Это не твои мысли, Максим. Это она вложила их в твою голову.

Максим почувствовал, как внутри поднимается волна гнева:

– Вы следили за мной? За нами?

– Конечно, следил, – Барский не видел в этом ничего предосудительного. – Я всегда слежу за теми, в кого инвестирую. А в тебя я вложил не только деньги, но и время, связи, репутацию. Ты мой проект, Максим. Моё создание.

– Я никогда не был вашим "проектом", – Максим встал, с трудом сдерживая ярость. – Я был партнёром. Или, по крайней мере, так думал.

– Партнёром? – Барский рассмеялся. – Не льсти себе. Кем ты был до нашей встречи? Владельцем маленького ресторанчика, о котором никто не слышал за пределами Патриарших. Я сделал тебя тем, кто ты есть сейчас. Я поднял тебя из грязи. И ты отплатил мне предательством.

– Я ничего вам не должен, – холодно ответил Максим. – Всё, что между нами было – это бизнес. И я благодарен за возможности, которые вы мне предоставили. Но это не даёт вам права владеть мной или решать, с кем мне общаться.

Барский молча смотрел на него долгим, оценивающим взглядом. Затем медленно вернулся к своему креслу и сел:

– Хорошо, Максим. Ты сделал свой выбор. Теперь живи с последствиями.

– Что это значит? – настороженно спросил Максим.

– Это значит, что наши пути расходятся, – спокойно ответил Барский. – Я выйду из проекта "Красный", продам свою долю. И, разумеется, все договорённости, которые у нас были – о поставщиках, налоговых льготах, особых условиях аренды – всё это будет пересмотрено.

Он улыбнулся, и эта улыбка напоминала оскал хищника:

– Не беспокойся, я не буду активно вредить тебе. Просто… перестану помогать. Посмотрим, как ты справишься сам, без моей поддержки.

Максим понимал, что это означает. Без связей Барского многие двери закроются. Контракты станут дороже, налоговая начнёт приглядываться внимательнее, конкуренты почувствуют слабину. Но странным образом эта перспектива не пугала его так сильно, как он ожидал.

– Я справлюсь, – уверенно сказал он. – "Исток" существовал до нашего знакомства и будет существовать после. А "Красный"… что ж, возможно, он и не выживет без вашей поддержки. Но я создам что-то другое. Что-то настоящее.

– Какой пафос, – Барский покачал головой. – Неужели ты не понимаешь, Максим? В нашем мире нет места для наивных идеалистов. Ты либо игрок, либо пешка. И сейчас ты выбираешь стать пешкой.

– Лучше быть пешкой, чем потерять себя, – ответил Максим, вставая. – Всего доброго, Артём Викторович.

Он направился к двери, но голос Барского остановил его:

– И ещё, Максим. Передай своей интеллигентной подружке, что она выбрала опасную игру. Мир тесен, особенно мир искусства и культуры. Многие музеи и галереи существуют благодаря спонсорам. Таким, как я.

Максим обернулся, чувствуя, как кровь стынет в жилах:

– Это угроза?

– Информация к размышлению, – невозмутимо ответил Барский. – До свидания, Максим. Удачи в твоём… праведном пути.

Максим вышел из кабинета, чувствуя смесь гнева, страха и странного облегчения. Он только что сжёг мосты с человеком, который мог одним телефонным звонком открывать любые двери в Москве. И что ещё хуже – навлёк его гнев на Софью, хотя именно этого больше всего хотел избежать.

Но вместе с тем он ощущал лёгкость, которой не испытывал уже давно. Словно тяжёлый груз свалился с его плеч – груз компромиссов, полуправды, постоянного притворства. Он сделал выбор, который мог дорого ему обойтись, но это был его выбор, основанный на его собственных принципах и ценностях.

Впервые за долгое время Максим чувствовал себя настоящим.

– Он всерьёз угрожал тебе? – Софья сидела напротив Максима в маленьком кафе недалеко от её музея, куда он приехал сразу после разговора с Барским.

– Не напрямую, – Максим покачал головой. – Но намёк был более чем прозрачным. Он сказал, что многие музеи и галереи существуют благодаря спонсорам, таким как он.

– Пусть попробует, – Софья не выглядела испуганной, скорее, разозлённой. – Я давно работаю в этой сфере и знаю всех ключевых людей. К тому же, мой отец имеет определённое влияние в академических кругах. Барский не единственный влиятельный человек в Москве.

– Всё равно я беспокоюсь, – Максим накрыл её руку своей. – Это я втянул тебя в эту ситуацию.

– Ты? – Софья удивлённо подняла брови. – Насколько я помню, это я подошла к тебе на том аукционе. Я начала этот разговор. Я пригласила тебя на выставку. Так что, если кто и втянул кого-то, то это я тебя.

Она улыбнулась, и в её глазах Максим увидел тепло, которое согрело его изнутри:

– И знаешь что? Я ни о чём не жалею. Потому что встретила настоящего тебя. Того, кто сегодня нашёл в себе силы сказать "нет" Барскому, несмотря на все риски.

– Я должен был сделать это раньше, – Максим покачал головой. – Ещё когда понял, какими методами он ведёт бизнес. Но я закрывал глаза, оправдывал себя тем, что "так устроен мир", что "все так делают".

– Главное, что ты сделал правильный выбор сейчас, – Софья сжала его руку. – И что бы ни случилось дальше, я с тобой.

Максим посмотрел на неё с благодарностью:

– Спасибо. И прости за тот разговор в "Истоке". Я не должен был говорить то, что сказал.

– Уже забыто, – Софья махнула рукой. – Мы все говорим вещи, о которых потом жалеем, особенно когда напуганы или растеряны.

Они ещё некоторое время обсуждали ситуацию, планируя, как действовать дальше. Максим решил сосредоточиться на "Истоке", своём первом и самом любимом ресторане, возможно, даже продать "Красный", если без поддержки Барского он станет убыточным. Софья предложила использовать свои связи в культурной среде, чтобы найти новых партнёров и клиентов.

– Кстати, – сказала она, когда они уже собирались уходить, – есть одно место, куда я давно хотела тебя сводить. Человек, с которым ты должен познакомиться.

– Кто? – заинтересовался Максим.

– Увидишь, – загадочно улыбнулась Софья. – Сегодня вечером. Обещаю, тебе понравится.

Старая антикварная лавка на Арбате казалась застывшей во времени – пыльные витрины, колокольчик над дверью, запах старых книг и полироли для мебели. Внутри царил живописный беспорядок – старинные часы, подсвечники, фарфоровые статуэтки, картины в потемневших от времени рамах, книги в кожаных переплётах.

За конторкой сидел пожилой мужчина с окладистой седой бородой, в старомодных очках с толстыми стёклами. Он поднял голову, когда колокольчик возвестил о приходе посетителей, и широко улыбнулся, увидев Софью:

– Софьюшка! Какая радость!

– Здравствуйте, Павел Андреевич, – Софья подошла и обняла старика. – Я привела друга, о котором рассказывала.

– Максим Краснов? – антиквар внимательно посмотрел на него. – Наслышан, наслышан. Проходите,