Пробное погружение - Геннадий Петрович Турмов

накатывали волны Японского моря, как и сто лет тому назад. В 1906 г. экипаж «Иртыша» почти в полном составе вернулся на родину, через Владивосток. По странному стечению обстоятельств, перевозил его пароход Доброфлота «Тамбов», на котором в свое время служил Петр Петрович Шмидт.

А в г. Мацуэ, куда Евгения Петровича доставили на автомобиле, Вакацуки Синдзи из отдела культуры и международных связей подарил буклет на русском языке со своим рассказом об истории «белого коня».

Из мировой истории известно, что победитель въезжал в поверженные города и крепости на белом коне, хозяином которого, естественно, был он сам. Но правил без исключений не бывает.

В январе 1905 года комендант Порт-Артура генерал А. Стессель и руководивший осадой этой крепости генерал М. Ноги встретились в китайском городе Шиньяне, чтобы подписать договор о сдаче крепости Порт-Артур. Вот там А. Стессель и подарил Ноги своего белоснежного арабского скакуна[16]. Генерал Ноги был очень растроган этим подарком и назвал коня Суго, взяв в название первую букву фамилии Стесселя. Японскому генералу до того полюбился конь, что он по возвращении в Японию взял его с собой. До наших дней в конюшне бывшего дома генерала Ноги в Токио сохранилась табличка с именем Суго.

На исходе 1906 года Суго перевезли в префектуру Тоттори, на племенной конезавод. К тому времени белому коню Стесселя исполнилось десять лет. У Суго было многочисленное потомство – более 80 жеребят. Все они пошли в отца и отличались высокой породистостью. Одного даже отправили в Токио в подарок генералу Ноги и дали коню имя в его честь.

В 1915 году, через 8 лет после пребывания на конезаводе, Суго переправили в префектуру Симанэ на остров Окинасима. К этому времени возраст Суго подошел к предельному для лошадиной жизни – ему исполнилось 18 лет. Ухаживал за Суго военный ветеринар. Ему помогали местные жители, которые сентиментально называли коня «Суго-Сан». Окруженный заботой и вниманием, белый аргамак прожил рекордную по продолжительности лошадиную жизнь длиной почти в 23 года и тихо скончался от старости 27 мая 1919 года.

Суго похоронили на вершине небольшого холма на острове Окинасима. И в наши дни на этом кладбище посреди могил людей можно увидеть каменный монумент, за которым присматривают жители округи.

Каждый год 21 мая Краеведческое общество префектуры Симанэ проводит заупокойную службу, отмечая очередную годовщину со дня смерти Суго.

История изобилует аналогиями в разной ипостаси. Как-то Евгению Петровичу попались на глаза воспоминания американца, который пересказывал некоторые события Второй мировой войны[17].

Речь шла о подготовке покушения на союзного главного командующего войсками антигитлеровской коалиции генерала Эйзенхауэра, которого американцы звали Айк. Акция была поручена известному террористу Отто Скорцени. Акция состоялась, но погиб двойник Айка, подполковник Болдуин Смит. Тогда же был ранен и отец рассказчика.

– В те годы янки неплохо поддали немцам, – поддакнул слушатель.

– Вы так думаете? – улыбнулся собеседник.

– Все так думают, кто не видел войны. А вот отец говорил, что на деле немцам спину сломали русские. На Востоке бои были во много раз сильнее, чем на Западе…

Отец говорил, что перед нами колбасники сами открывали фронт. Однажды он был в одном штабе, когда немцы прислали своего представителя и просили ускорить продвижение вперед. Оказалось, русские подошли слишком близко и могли захватить табун лошадей. В том табуне был белый жеребец. Его Гитлер хотел подарить японскому Микадо в честь победы над Советами. Пока победы не было, жеребца сохраняли. И немцы не желали, чтобы символический конь достался русским.

А на фотографиях у отца я видел, как генерал Джордж Паттон-младший гарцевал на этом жеребце во главе своего механизированного корпуса. Одним словом, умора!

…Свои впечатления о поездках в Японию Евгений Петрович опубликовал в журнале «Восточный базар» и очень удивился, когда получил письмо по Интернету:

«Здравствуйте, Евгений Петрович!

Обращается к Вам Унковский Владимир Игоревич из Калуги. Мне 57лет. Подполковник пограничных войск в отставке. На пенсии занимаюсь историей своего рода. Можно сказать, совершенно случайно мне попалась Ваша публикация «Еще одна японская история», которая меня сильно заинтересовала, и вот почему. В статье рассказывается о трагической гибели транспорта «Иртыш» в мае 1905 года и о том, как японцы трогательно хранят память о русских моряках. Дело в том, что я являюсь правнуком командира этого транспорта капитана 2-го ранга Ергомышева Константина Львовича. Его дочь Ергомышева Ксения Константиновна вышла замуж за моего деда Унковского Владимира Николаевича, проживавшего в городе Калуге, где впоследствии родился мой отец и мы с братом. У нас остался фотоархив Ергомышевых, где в том числе есть снимки транспорта «Иртыш». Жена командира корабля Варвара Васильевна (урожденная Захарьина) похоронена в городе Калуга в июне 41 года. Потомки Константина Львовича Ергомышева, ставшего впоследствии генерал-майором, проживают ныне во Франции и Германии, и с ними мы поддерживаем связь. Вы сообщили, что экспозиция фотовыставки префектуры Симанэ, где есть фотографии личных вещей команды «Иртыша», находится в музее Вашего университета. Нас с братом эти фотографии заинтересовали. Мы просим Вас помочь их каким-то образом получить. В ответ готовы предоставить имеющуюся информацию об «Иртыше» и его командире.

С уважением, Владимир Унковский».

Евгений Петрович тут же ответил Владимиру Игоревичу, а через несколько дней отправил по почте копии материалов по транспорту «Иртыш».

В эти же самые дни Владимир Александрович Карташов, капитан научно-исследовательской яхты технического университета «Искра», сообщил, что яхта ставится в ремонт в одном из портов Кореи.

Евгений Петрович в шутку предложил:

– А в Японию не зайдете?

Владимир Александрович сразу же загорелся:

– А что, есть возможность?

Евгений Петрович рассказал о транспорте «Иртыш», погибшем недалеко от берега японской префектуры Симанэ.

Шутка превратилась в идею, и Евгений Петрович связался с японцами, знакомыми по предыдущей поездке в эту страну. В рекордно короткие сроки были оформлены необходимые документы.

После возвращения из похода, который можно назвать и экспедицией, и визитом Владимир Александрович представил Евгению Петровичу множество фотографий и эмоций. Оказалось, что к этому времени «Иртыш» уже был взорван. Несколько погружений, которые совершили водолазы-любители, не дали практически никаких результатов, а последнее из них едва не завершилось трагедией, все-таки сорокаметровая глубина связана с определенным риском.

Членами экспедиции были установлены две памятные доски: одна на берегу у знака, воздвигнутого японцами на месте высадки экипажа «Иртыша», а вторая – на дне моря у остатков корпуса корабля. На досках надпись: «В память о российских моряках-участниках Цусимского сражения. Искра, 2007 г.».

Через некоторое время Евгений Петрович получил бандероль из Калуги с коротеньким письмом.

«Уважаемый Евгений Петрович!

Еще раз благодарю Вас