Пробное погружение - Геннадий Петрович Турмов

…В канун 100-летия подводных сил России во Владивостоке заканчивали строительство мемориального комплекса «В память подводников всех поколений».

После нескольких выступлений Евгения Петровича в средствах массовой информации с просьбой о помощи в достройке этого комплекса последовала масса телефонных звонков с самыми разными предложениями.

Кто предлагал лес, кто краску, кто уточнял, куда перевести или принести деньги…

Однажды, когда Евгений Петрович со строителями согласовывал технические вопросы по установке мемориала, к ним подошел бомжеватого вида мужичок и обратился к начальнику военно-морского факультета, поскольку тот был в форме капитана 1-го ранга:

– Ну где тут у Вас подводная лодка строится?

– Да вот она, – ответствовал капитан 1-го ранга.

– Я помогать пришел, лопату мне давайте, – потребовал мужичок.

– Пожалуйста, поступайте в распоряжение вон того капитана 1-го ранга, – направил его начальник факультета.

– Да, еще, – остановился добровольный помощник, – Вам ведь и деньги нужны?

– Ну а как же, – развеселился начальник факультета и хитро подмигнул Евгению Петровичу.

Мужичок сунул руку в карман довольно-таки потрепанной куртки, извлек оттуда две смятые бумажки достоинством по 100 долларов каждая и молча протянул Евгению Петровичу, угадав в нем старшего. Евгений Петрович подозвал офицера, отвечавшего за сбор средств, попросил его принять взнос и спросил у добровольца:

– А как Вас записать?

– Вася-подводник я, – пробурчал тот и, опираясь на лопату, поднялся на бугор ковырять мерзлую землю.

На одной из памятных досок, установленных у мемориала, среди названий организаций и фамилий граждан, которые внесли средства на строительство мемориала, значится теперь и надпись: «Вася-подводник».

Еще один звонок Евгений Петрович получил от учительницы начальных классов из школы № 13 г. Уссурийска, в которой он учился в свое время.

Проживала учительница теперь во Владивостоке и попросила о встрече, чтобы рассказать о своем отце-подводнике, репрессированном в 1938 г.

Евгений Петрович послал за ней машину и через некоторое время встречал в кабинете пожилую женщину, опирающуюся на тросточку, с живыми, не утратившими интерес к жизни, глазами.

Оказалось, что Идея Николаевна Романова помнит его еще со школы, где он был, как выразилась она, «большим пионером». Из беседы, длившейся долго и собравшей в моей приемной много людей, узнал довольно-таки интересные случаи не только из жизни ее семьи, но и из жизни родной школы. Достаточно сказать, что Идею Романову, оказавшуюся в Ташкенте, куда ее загнала судьба «врага народа», пригласил в школу не кто иной, как тот самый директор школы, который вручал Евгению Петровичу, тогда просто Жене, серебряную медаль, а также вытащил из неприятной истории с милицией.

Перескакивая с личных воспоминаний о своей семье на рассказ об отце, потом на общих знакомых по школе, Идея Николаевна поведала историю о трагедии бригадного комиссара Николая Михайловича Карасева.

Она передала в дар музею бесценные материалы: подлинники и копии некоторых документов того такого далекого и такого близкого времени.

Среди этих материалов были: копия письма, написанного 21 октября 1939 г. ученицей 3-го класса «А» 125-й школы г. Ташкента Идеей Карасевой к «Дорогому нашему отцу Иосифу Виссарионовичу» с просьбой «помочь нам разыскать папу», вырезки из центральных газет, архивные справки, фотографии и даже чудом уцелевшая газета «Красный подводник» с грифом «Без выноса из части».

Как рассказала Идея Николаевна, все началось с заметки в газете «Известия» за 12 сентября 1990 г. На первой странице газеты красовался первый и последний президент СССР Михаил Горбачев с обращением к начальствующим органам «Об укреплении законности и правопорядка». На последней опубликована небольшая заметка Ильи Окунева: «1937 год: визит дружбы, обернувшийся трагедией» о заходе американской эскадры во Владивосток и последовавших за ним репрессиях командного состава Тихоокеанского флота.

Идея Николаевна была убеждена, что на снимке, опубликованном в газете, запечатлен и ее отец, хотя разглядеть детально этот газетный снимок не представлялось возможным – одни смазанные лица, кроме первого плана с заместителем командующего флотом Г. Окуневым.

Эта уверенность основана, наверное, обостренным чувством родственных связей, тем более что репрессиям подверглись и Г. Окунев, и Н. Карасев.

Идея Николаевна обращалась в многочисленные архивы с запросами о судьбе бригадного комиссара Николая Карасева, и вот что выяснилось…

Николай Михайлович Карасев, выходец из крестьянской семьи, 1897 года рождения, хлебопашец-садовник, младший унтер-офицер, командир взвода в царской армии с 1916 г. С 1918 г. член РКП(б), образование низшее, как собственноручно записал он в учетной карточке Туркестанского фронта в 1922 г.

Уже с мая 1918 г. он в Красной армии, а с августа этого же года – на командных должностях. Участник Гражданской войны «в составе 1-й Московской дивизии». С февраля 1924 г. – военком 7-го Туркестанского полка. Награжден орденом Красного Знамени одной из среднеазиатских республик за доблесть, проявленную в борьбе с басмачеством.

Однополчане в своих воспоминаниях сравнивали его с Д. Фурмановым – легендарным комиссаром Чапаевской дивизии. Единственное его отличие – он не был писателем.

Окончив в 1931 г. Военную академию имени М.В. Фрунзе, Н. Карасев продолжает служить в пехоте, а потом неожиданно назначается начальником политотдела бригады подводных лодок Морских сил Черного моря. Ничего не скажешь – крутой поворот военной судьбы! В 1934 г. Н. Карасев переводится на Тихий океан и назначается «начальником политотдела – помощником по политической части командира бригады подводных лодок типа «М» Морских сил Дальнего Востока». В 1936 г. Карасеву Н.М. присваивается воинское звание «бригадный комиссар», что соответствует нынешнему званию «контр-адмирал». В 1937 г. бригадный комиссар Н.М. Карасев назначается заместителем начальника Политуправления Тихоокеанского флота.

А уже в 1938 г. его расстреляют как «врага народа». В семье у него было трое детей.

Идея Николаевна рассказывает, что мать от лагерей, а детей от детдома спас какой-то завхоз, приказавший освободить квартиру, которую они занимали во Владивостоке на улице Ленинской, 85, в течение 24 часов. Собирались они недолго, вещей-то почти не осталось, а книги конфисковали. А еще матери угрожали органы НКВД за какую-то пропавшую книгу, коих набралось три полных мешка. Короче, оказалась семья в Ташкенте у родственников. «Жили мы очень бедно, – рассказывает Идея Николаевна, – но спасибо маме, Зое Александровне, что всех нас троих детей она вывела в люди».

Реабилитировали бригадного комиссара Николая Карасева только в 1957 году.

Старший сын Иван был приемным (отец усыновил его, подобрав на дорогах Гражданской войны). Он закончил политехнический институт. Правда, Иван отчислялся из института, причем несколько раз, как сын «врага народа», но все-таки своего добился и стал инженером. Во время Великой Отечественной войны добровольцем ушел на фронт, дослужился до полковника.

Средний, Александр, умница, как его называет Идея Николаевна, окончил школу с золотой медалью, потом военное училище. Участник Великой Отечественной и тоже