Жизнь в белых перчатках - Керри Махер

— Ну, надеюсь, ты скоро кого-нибудь найдешь, — пожала плечами мама. — Тебе нужен кто-то, кто будет о тебе заботиться, Грейс. И ты всегда говорила, что хочешь детей.

— Ну да, — согласилась дочь относительно той части, которая касалась детей.

Замечание, что кто-то должен о ней заботиться, ее рассердило. Все ее возлюбленные постоянно твердили ей, какая она независимая, ведь так? Что за ирония… Однако она чувствовала тупую боль в животе, когда этим летом, будучи в Оушен-Сити, строила песочные замки с шаловливыми белокурыми карапузами Пегги или читала им книжки о приключениях малышки Мэдлин в Париже.

Грейс раздраженно проговорила:

— Мама, ты же сама не выходила замуж, пока тебе не исполнилось двадцать шесть. А до этого прекрасно заботилась о себе сама. Ты была тренером женских команд в Пенсильвании. Папа всегда говорит, что ты несколько раз ему отказала, прежде чем согласиться выйти за него.

Хотя отец и часто вспоминал об этих многочисленных отказах, похваляясь тем, как упорно ему пришлось потрудиться, чтобы завоевать Маргарет Майер, целеустремленность матери всегда производила на Грейс куда большее впечатление.

Мать похрустела салатом, потом промокнула губы салфеткой и лишь тогда произнесла безапелляционным тоном:

— Я просто ждала своего часа. А когда вышла замуж, сразу оценила то, что теперь обо мне есть кому позаботиться. Твоему отцу нравится все делать самому, и моя жизнь стала куда легче, стоило мне позволить ему это.

Почему-то ее слова мало вязались с представлениями Грейс о заботливом муже.

— Понятно, мама, — только и сказала она, опуская взгляд на часы.

Осталось полтора часа, а там уже не будет невежливым извиниться и поехать обратно в Нью-Йорк.

* * *

— Вчера вечером по телевизору снова передавали «Молодого богача». Я посмотрел, — сообщил Сэнди в начале ее второго года обучения. — И вы снова произвели на меня впечатление, Грейс. Вы сыграли там просто исключительно. А знаете почему?

— Потому что я чувствовала тесную связь со своей героиней, — ответила она, предвкушая, что такой ответ обрадует учителя по двум причинам: во-первых, это правда (а ложь Сэнди чувствовал великолепно), а во-вторых, он всегда делал упор на такой связи.

Мейснер учил ее искать ответы на вопросы: что чувствует ее героиня? Чего она хочет? Насколько хорошо Грейс ее понимает?

— Совершенно верно, — кивнул Сэнди, наклоняясь и вглядываясь в ее лицо сквозь толстые стекла очков в черной оправе.

Они слегка увеличивали его глаза, и Грейс всегда казалось, будто он смотрит на нее через микроскоп. Иногда у нее возникало ощущение, что ее собственные очки служат защитой от его испытующего взгляда, хотя он редко позволял ей надевать их во время уроков, твердя:

— Вы должны практиковаться в тех же условиях, которые будут перед камерой или на сцене.

— Ясно, вслепую, — полушутя отвечала она.

— Что мы можем сделать, чтобы со всеми вашими героинями устанавливалась такая же связь, как с Паулой? — Он моргнул, и это было единственным движением; в остальном он застыл как статуя, ожидая реакции Грейс.

Ей очень хотелось найти идеальный ответ. Или хотя бы приемлемый. Но правдивый ответ, заключавшийся в том, что она так здорово понимала Паулу, потому что во многих отношениях была ею, а как быть кем-то еще, точно не знала, определенно не годился. Сказать правду было невозможно, и поэтому ученица перефразировала совет учителя:

— Мне нужно найти что-то общее со своими героинями. И попытаться понять, что ими движет.

— Именно так, — одобрил Сэнди, по-прежнему не отводя взгляда. — Такой подход заставит режиссера верить, что вы сможете сыграть роль. И вы научитесь этому, Грейс. Научитесь. Это вопрос времени и практики, а там станет известно, что вы не только хорошая актриса, но еще и надежны. Я редко работал с такими пунктуальными, рассудительными и внимательными людьми, как вы.

Рассудительная. Пунктуальная. Внимательная. Качества, которые хороши скорее для домохозяйки, чем для актрисы.

Порой ей хотелось быть птицей-подранком вроде Мэрилин Монро или бой-бабой наподобие Кэтрин, словом, яркой личностью, которая заставляет людей обратить на себя внимание. Ее единственной внушительной чертой был рост, из-за которого она и не получала ролей. Но она была благовоспитанной барышней из Филадельфии и посылала на дни рождения учителям коробки со сливочными помадками домашнего приготовления. Она сочла, что отчасти именно поэтому Сэнди описал ее как «внимательную». К таланту это не имело никакого отношения.

Грейс старалась радоваться тому, что по-прежнему получает работу на телевидении, что у нее появился еще один шанс сыграть женщину с Дикого Запада в «Убийстве». И Сэнди, и Дон признали, что там она держалась естественнее, чем в «Ровно в полночь». Грейс и сама ощущала это по тому, как гладко давались ей и реплики, и жесты. Даже Кэти Хурадо позвонила ей после этой телепостановки и сказала: «Хорошая работа, Грейс».

Сказать, что она была удивлена, когда в самом конце сентября ей позвонил Джей Кантер, значит не сказать ничего.

— Грейс? Кинопробы, которые ты делала на этой дрянной студии в сорок девятом, все еще приносят свои плоды. Джон Форд хочет, чтобы на этой неделе ты приехала в Калифорнию сделать пробу в цвете. Заметь: он затеял ремейк «Красной пыли», а играть там будет не кто иной, как Кларк Гейбл, звезда оригинального фильма. Снимать он хочет в Африке.

— Нет… — выдохнула Грейс.

Кларк. Гейбл? Африка? Она не могла вообразить лучшей комбинации при отсутствии слов «Элиа Казан»[13] и «Бродвей».

— Да, — засмеялся Джей, — да-да-да, пташка Грейс.

Грейс нравилось, когда он так ее называл. В ответ она стала звать его пташкой Джеем.

— Бог мой! Должна признаться, я не нахожу слов. — Сердце колотилось где-то в горле.

— Тебе нужно произнести всего одно слово, и я забронирую билет на самолет.

— Да! — сказала она.

* * *

Джон Форд проводил пробы лично.

— Он не хочет терять время, — сказал ей по телефону Джей утром накануне поездки в студию.

Впрочем, никто не сказал бы с уверенностью, о чем думает режиссер: у его круглых очков были тонированные стекла, а спокойное лицо с высоким лбом и сильно отступившей линией редеющих волос казалось непроницаемым.

— Спасибо, мисс Келли, — произнес он, когда Грейс прочла отрывок из роли Линды Нордли.

Она очень много думала об этой роли, пока летела из Нью-Йорка в Лос-Анджелес, и на ум приходил только один вывод: чтобы понять Линду, ей следует признать, что у них есть одна общая цель — произвести впечатление на Кларка Гейбла.

Похоже, этого оказалось достаточно. Когда на следующий день она плавала в бассейне отеля «Бель-Эйр», куда ее поселила компания «Эм Джи Эм», явился коридорный с красным