Измена. Сквозь осколки прошлого - Стася Грей

Денис делает шаг ближе. Мы стоим у раковины, между нами полметра.

— Любовь, — говорит он. — Прощение. Желание попробовать заново. Не для Даши. Для нас.

— А если не получится? — голос дрожит. — Если попробуем и снова развалится? Что тогда?

— Тогда хотя бы будем знать, что попытались. — Он берёт мою руку. Мокрую, в мыльной пене. — Не из гордости отказались. Не из страха. А попытались. Честно.

Я смотрю на наши руки. Его ладонь тёплая, крепкая. Знакомая. Когда-то любимая.

— Ты простил меня? — спрашиваю. — За работу, игнорирование, за то, что вытолкнула из дома?

— Да, — без паузы. — Давно простил. Я понял: ты не хотела разрушить семью. Ты хотела быть лучшей. В профессии. Это не преступление.

— Но я забыла о тебе.

— Забыла. — Он сжимает мою руку. — Но я сбежал. Вместо того чтобы бороться. Это хуже.

— Нет. Оба были неправы.

Молчание. Я смотрю в его глаза. Серые, усталые, честные.

— А я... я простила? — спрашиваю у себя вслух. — Твою измену? Ложь? Деньги, потраченные на неё?

— Не знаю, — говорит Денис. — Это тебе решать.

Я отворачиваюсь. Смотрю в окно. Во дворе Дашин велосипед у подъезда — розовый, блестящий в свете фонаря. Символ новой жизни. Здоровья. Второго шанса.

— Я думала, что не прощу никогда, — говорю медленно. — Когда узнала, хотела тебя убить. Потом просто вычеркнуть. Но год в больнице... я видела тебя другим. Отцом, который отдаёт костный мозг. Который сидит ночами, держит её за руку, читает, когда ей плохо. Который плачет от страха потерять.

Поворачиваюсь к нему:

— Ты был слаб год назад. Сбежал. Но потом стал сильным. Не ушёл, когда было трудно. Остался. Боролся. Спас её.

— Мы спасли вместе, — поправляет он.

— Да. Вместе. — Я делаю шаг к нему. — И это что-то значит. Мы команда. Плохие супруги, может быть. Но хорошая команда.

Денис смотрит на меня. В глазах надежда. Робкая, осторожная.

— Значит... ты готова попробовать?

— Не знаю, — честно. — Боюсь. Вдруг всё повторится? Я снова уйду в работу. Ты снова почувствуешь себя одиноким. Мы снова развалимся.

— Может быть, — соглашается он. — Но может, и нет. Мы изменились, Вика. Оба. Я больше не буду молчать, когда плохо. Буду говорить. Требовать. Кричать, если надо. Но не сбегать.

— А я... — я делаю глубокий вдох. — Я больше не буду работать двадцать часов. Болезнь Даши научила: семья важнее операций. Я ушла с заведующей. Работаю хирургом, без административной нагрузки. Дома в семь вечера. Это... это новая я.

Денис улыбается. Слабо, но искренне:

— Мне нравится новая ты.

— Мне тоже нравится новый ты, — признаюсь.

Мы стоим. Близко. Между нами сантиметры, не метры.

— Так что? — шёпот Дениса. — Попробуем?

Я смотрю на него. На этого человека, которого любила, ненавидела, теряла, находила заново. Отца моей дочери. Донора, спасшего её. Мужчину, который предал, но потом искупил. Или нет? Искупается ли измена?

Может быть. Если попробовать.

Эпилог

Виктория

Я стою перед зеркалом в ванной и смотрю на белую пластиковую палочку в руках. Две полоски. Чёткие, яркие, безошибочные.

Беременна.

Сердце колотится так, будто я не кардиохирург с двадцатилетним стажем, а девочка-подросток. Руки дрожат. Тест выскальзывает, падает на край раковины. Я хватаю его, смотрю снова.

Две полоски. По-прежнему две.

За дверью ванной — квартира, где я снова научилась жить. Год назад это казалось невозможным. Год назад я стояла в этой же ванной и смотрела на чужую помаду — символ предательства, конца, разрушения. Сейчас смотрю на тест — символ начала. Может быть.

Если скажу Денису. Если он захочет. Если мы готовы.

Глубокий вдох. Счёт до пяти. Техника, которой учила пациентов перед операцией. Не помогает. Потому что это не операция — это жизнь. Моя жизнь, которая снова меняется.

— Вика, ты там утонула? — голос Дениса из кухни. — Завтрак стынет!

Завтрак. Он готовит по субботам — традиция, которую мы завели полгода назад, когда он вернулся. Вернулся? Нет. Мы начали заново. Это важно — не возвращение в прошлое, а строительство нового.

Прячу тест в карман халата. Выхожу. Денис стоит у плиты, переворачивает блины. В пижамных штанах и старой футболке. Волосы растрёпаны — он встал полчаса назад, не успел причесаться. Домашний. Мой. Снова мой? Или впервые по-настоящему мой?

— Доброе утро, — говорит он, оборачиваясь. Улыбается. Эта улыбка — новая. Не та, что была пятнадцать лет назад, беззаботная. Эта осознанная. Выстраданная. Ценная.

— Доброе.

Он видит моё лицо. Перестаёт улыбаться.

— Что случилось?

— Ничего.

— Врёшь. У тебя лицо как перед сложной операцией. Что-то не так?

Год терапии научил нас читать друг друга. Не игнорировать сигналы. Не отмахиваться. Видеть.

Достаю тест из кармана. Кладу на стол между нами. Две полоски смотрят на него обвиняюще. Или радостно? Не знаю.

Денис смотрит. Молчит. Секунда. Две. Пять. Вечность.

Потом медленно поднимает глаза:

— Ты... беременна?

— Да.

— Как?

Я усмехаюсь, несмотря на напряжение:

— Обычным способом.

— Когда?

— Сделала тест только что. Задержка неделю. Я думала — стресс, усталость. Но потом заметила другие признаки. Тошнота по утрам. Чувствительность груди.

Денис садится на стул. Медленно. Не отрывает взгляда от теста.

— Мы не планировали, — говорит он тихо.

— Нет.

— Мы... даже не говорили об этом.

— Нет.

Молчание. Тяжёлое, давящее молчание. На плите блины начинают гореть. Я встаю, выключаю конфорку. Механически. Руки на автопилоте, голова — в вакууме.

— Денис, — говорю я, возвращаясь к столу, — я понимаю. Это неожиданность. Нам нужно поговорить. Решить. Но сначала скажи: что ты чувствуешь? Прямо сейчас. Не думай о логистике, финансах, Даше. Просто — что ты чувствуешь?

Он поднимает глаза. Смотрит на меня долго. Потом говорит:

— Страх.

Слово падает между нами. Честное. Больное.

— Я боюсь, Вика. Боюсь, что не справлюсь. Что мы только начали восстанавливаться, а это... это огромная нагрузка. Младенец. Бессонные ночи. Стресс. Что если мы снова сломаемся?

Я киваю. Понимаю. Боюсь того же.

— Но, — продолжает он, и голос меняется, становится мягче, — я чувствую ещё что-то. Под страхом. Радость. Странную, неожиданную радость. Мы будем родителями снова. У Даши будет брат или сестра. У нас будет ещё один шанс. Сделать всё правильно с самого начала.

Слёзы наворачиваются на мои глаза.

— Ты хочешь ребёнка? — шепчу.

— Не знаю, — честно. — Спроси меня через неделю, когда переварю. Но сейчас, в эту секунду... да. Странно, но да.

Я оседаю на стул. Облегчение накрывает волной.

— Я тоже, — признаюсь. — Я тоже боюсь. И тоже хочу.

Мы сидим, смотрим друг на друга. Между нами — тест с двумя полосками. Новая жизнь. Наша жизнь.

— Даше скажем? — спрашивает Денис.

— Рано. Первый триместр —