Юрий Бондарев - Вячеслав Вячеславович Огрызко

форуму преподнесены не будут. Поэтому на всякий случай притормозили все работы по запуску в производство нового выпуска альманаха «Литературная Москва», успевшего прослыть гнездом опасных либералов. А уже в марте 1959 года главный литначальник Алексей Сурков провёл через президиум Союза советских писателей следующее постановление: «Выпуск третьего сборника „Литературная Москва“ признан нецелесообразным».

Авторам стали возвращать их рукописи. Так 15 апреля 1959 года ушло письмо Казакову. В нём говорилось: «Уважаемый Юрий Павлович! В своё время Вы передали через К. Г. Паустовского редакции сборника „Литературная Москва“ свои рассказы. Третий сборник „Литературная Москва“ не будет выпущен, в связи с чем возвращаем Вам Вашу рукопись» (РГАЛИ. Ф. 1579. Оп. 2. Д. 29. Л. 32).

Кстати, литначальство боялось, что среди членов редколлегии «Литературной Москвы» могли бы найтись несогласные и, более того, бунтари. Оно не было уверено даже в Бондареве: чтобы писатель не поддержал никакую бучу, ему пообещали хорошее место в обновлённой «Литературной газете».

Жизнь и смерть

Повестью «Батальоны просят огня» Юрий Бондарев занял очень важный для нашей литературы плацдарм. Но этот плацдарм не менее важно было отстоять – и Бондарев продолжил натиск.

В начале 1958 года писатель предложил журналу «Молодая гвардия» свою новую – объёмом в 14 печатных листов – повесть о войне «Лейтенант Новиков». Её быстро прочитал завотделом прозы Борис Бедный (а с ним Бондарев учился в Литинституте у Паустовского). Бедный считал, что «Лейтенанта», несмотря на ворчание охранителей, следовало печатать. Оставалось убедить в этом нового главного редактора журнала Илью Котенко (Макарова уже успели снять за публикацию якобы идейно ущербных стихов Евгения Евтушенко и некоторых других, по мнению комсомольского руководства, крамольных вещей).

Котенко был человеком с очень сложной биографией. Ему в начале войны сильно не повезло: он попал в окружение. Представляете, каково ему было пробираться в незнакомых лесах к партизанам и оставаться в оккупированных немцами райцентрах в подполье? В итоге Котенко смог перейти линию фронта, но свои встретили его без объятий. Ему пришлось долго доказывать свою невиновность, потом вновь был фронт, а уже перед самой Победой его ранили.

Когда Бедный подсунул ему договор на новую вещь Бондарева, Котенко поначалу заёрзал. Он помнил о выпадах против предыдущей повести писателя двух близких к секретарям ЦК ВЛКСМ критиков – Анатолия Ёлкина и Михаила Шкерина. Правда, сам Котенко тоже не был взят с улицы, его давно связывала дружба с тем же зятем Хрущёва Аджубеем. Поэтому он при удобном случае поинтересовался мнением старого товарища. И тут выяснилось, что лично у Аджубея никогда претензий к Бондареву не было – более того, ему даже понравилась повесть «Батальоны просят огня». Это оказалось для Котенко открытием, и 15 февраля 1958 года он подписал с Бондаревым договор с выплатой аванса в размере 14 700 рублей старыми деньгами. В договоре было сказано, что «повесть рассказывает о 1944 годе – о боях в Карпатах, на подступах к Чехословакии» (РГАСПИ. Ф. 73. Оп. 1. Д. 9. Л. 62).

Однако дальше начались проблемы. Котенко не понравились многие порядки, которые в журнале установил его предшественник Макаров. Он считал, что либеральный дух в этом издании следует полностью изжить. Но с этим оказались не согласны несколько членов редколлегии, прежде всего Борис Бедный, Андрей Турков и Евгений Винокуров. Первым уволился ответсекретарь Александр Шамаро (он перешёл в журнал «Смена»), затем подал заявление Турков. Дольше всех держался Бедный. На этом фоне рукопись Бондарева в журнале зависла.

Впрочем, писатель не сидел сложа руки: всё лето 1958 года он занимался новой редакцией своей повести. 26 августа Бондарев сообщил заведующему редакцией прозы издательства «Советский писатель» Ивану Козлову: «Я работаю сейчас над повестью о Великой Отечественной войне. Повесть эта называется „Последний залп“, она будет рассказывать о последнем годе войны (1944 года) – о боях в Карпатах на подступах к Чехословакии. Героизм советских людей, подвиги солдат и офицеров в исключительно трудных условиях Карпат – вот тема вещи, которую я заканчиваю сейчас.

В центре повествования – судьба артиллерийской бригады. В эпизодах боёв за Карпатские высоты, играющих важную роль в общей наступательной операции, мне хочется развернуть образы основных героев – командира батареи капитана Новикова, санинструктора Лены Колосковой, командира орудия сержанта Сапрыкина, командира дивизиона майора Гулько, солдат Перехонько и Рамзина – людей разных по характеру, разных по довоенным профессиям, объединённых войной.

Главный герой повести – капитан Новиков. Он очень молод по годам, „мальчик“, но он уже прошёл достаточную военную школу, возмужал, внешне огрубел; внутренне же он сохранил нетронутую войной юность – чистую, романтическую, светлую. Новиков – один из представителей того поколения, о котором я писал в повестях „Юность командиров“ и „Батальоны просят огня“.

О судьбе этого человека, о его ненависти и любви, о героической гибели его будет рассказывать сюжет этой повести.

Объём повести – 14 п. листов.

Повесть представлю в издательство в ноябре – декабре 1958 г.

Прошу заключить договор» (РГАЛИ. Ф. 1234. Оп. 18. Д. 210. Л. 10).

Но руководство «Советского писателя», обжёгшись с предыдущей повестью Бондарева, спешить не стало. Оно прознало о том, что автор успел связаться с журналом «Молодая гвардия». Издатели решили сначала дождаться публикации новой вещи писателя в журнале, посмотреть, какую она вызовет реакцию в коридорах власти, и только потом определять своё отношение к рукописи.

Бондарев, когда разгадал замысел «Совписа», сник. Он не знал, на кого следовало давить. Борис Бедный делами журнала уже не интересовался, а с Котенко личные отношения у него никак не складывались. Помогла писателю зам Котенко – Нина Филиппова. Её многие в писательских кругах воспринимали как креатуру руководства ЦК комсомола. Она действительно в своё время не один год провела в комсомольском аппарате. Но это вовсе не означало, что Филиппова всегда и во всём была послушна комсомольским боссам. У неё имелись свои представления о литературе. Кроме того, её муж Андрей Турков считался неплохим литературным критиком и регулярно просвещал жену по части литературы.

Филиппова оказалась очень амбициозной дамой. Она с самых первых шагов по воссозданию «Молодой гвардии» задалась целью превратить это издание в один из самых уважаемых литературных журналов, который бы ценился в писательском сообществе и читательских кругах не менее, а может, и более, чем «Новый мир». Но первый её начальник в «МГ» Макаров повёл себя не как орёл, а Котенко норовил повернуть журнал в сугубо официозном направлении.

Сама Филиппова править текст Бондарева не собиралась. Она хотела, чтобы этим занялся новый заведующий отделом прозы. Правда, его