Мой друг убил Кеннеди? История Ли Харви Освальда - Эрнст Петрович Титовец

Я спросил, следует ли понимать эту последнюю информацию как приглашение для нас обоих. Девушки сказали, что будут рады видеть нас на вечере. Я вопросительно посмотрел на Алика. Его широкая улыбка не вызывала сомнений, что он будет только рад встретиться снова.

Алика, казалось, позабавил неистощимый энтузиазм девушек. В их артистическом мире ничего не происходило просто так. За всем стояла какая-то история. Они не могли обойтись без невинных преувеличений, забавных комментариев и подробностей о вещах, которые оставались незамеченными или казались незначительными для тех, кто находится вне их мира.

Альтистка указала на местную знаменитость – актера, которого я видел только в свете рампы. В этот самый момент он проходил мимо нашей группы, поглощенный разговором с женщиной в мехах. Я имел возможность близко лицезреть знаменитого артиста, который был одет в темный костюм с накрахмаленной белоснежной рубашкой и черным галстуком-бабочкой. На ногах у него были лакированные черные туфли. Звонок возвестил, что антракт заканчивается. Мы поспешили на свои места.

Не все, что происходило на сцене, было увлекательно и интересно. Способностью овладеть вниманием аудитории и удерживать его от начала до конца обладали не все исполнители. Во время второго акта мы вполголоса обменивались мнениями и решили, что великая герцогиня напомнила стоящего на задних лапах большого мохнатого медведя. Это вызвало у Алика веселый смешок. Местами он несколько раз зевал. Я тоже подавил пару зевков. Но в целом опера была на ожидаемом довольно высоком уровне.

Я поднял было тему русской классической музыки. Вскоре мне стало ясно, что Алик не силен в этой области. Я подумал, что ему будет ближе американская музыкальная культура. Однако имя Джорджа Гершвина, похоже, ничего ему не говорило. «Рапсодия в стиле блюз», «Американец в Париже» и мюзикл «Порги и Бесс» – известнейшие произведения Гершвина – не вызвали у него ожидаемой мной реакции.

Мне пришлось сменить тему, чтобы не поставить Алика в неловкое положение моим музыкальным энтузиазмом. Но ему, похоже, было безразлично, что кто-то может обнаружить белые пятна в его музыкальном образовании. Напротив, он охотно выслушивал любые комментарии и объяснения по поводу музыки. Его неподдельный интерес побудил меня просветить его о составе симфонического оркестра внизу перед нами. Некоторое время я распространялся о группах инструментов, из которых состоял оркестр, указывал на отдельные инструменты и приглашал Алика уловить их звучание. Музыкально образованный или нет, он наслаждался хорошей музыкой. Такое убеждение я вынес, наблюдая за его реакцией во время спектакля. Это как-то сближало нас.

Во время второго антракта мы зашли в буфет и вернулись на свои места каждый с бутербродом, обернутым в бумагу. Покончив со своим бутербродом, Алик смял обертку в плотный шарик, нагнулся и запустил свой бумажный снаряд в какую-то мишень под сидениями. На его лице отразилось удовлетворение: должно быть, он поразил цель.

Меня что-то дернуло укоризненно заметить, что разбрасывать мусор – не совсем общепринятое поведение в подобном месте. Для мусора в вестибюле стоят декоративно оформленные урны. Алик невозмутимо пропустил мое замечание мимо ушей. Он сказал, что здесь слишком много запретов: он точно так же поступил бы и в Штатах. Кроме того, он обеспечивает фронт работ уборщицам.

Только сейчас мы обратили внимание на девушку с выразительными карими глазами, которая одиноко сидела позади нас в соседнем ряду. Почему мы не видели ее раньше? Она улыбнулась нам. Это выглядело как приглашение присоединиться к ней. Вскоре мы уже знали, как ее зовут и что она студентка Минского педагогического института иностранных языков, где изучала английский.

Мысленно я отметил интересное совпадение, когда студентка, изучающая английский язык, совершенно случайно встречает американца. Позже я не мог не заметить, что такие совпадения, когда англоговорящие люди случайно возникали рядом со мной и Освальдом, уже превращались в какую-то закономерность.

Пока длился перерыв, мы в романтической атмосфере театра развлекались тем, что флиртовали с хорошенькой девушкой и вступали в демонстративное соперничество за ее внимание. Позже Алик, однако, заметил, что девушка не произвела на него особого впечатления.

Спустя месяц я случайно встретил ту же самую студентку около института иностранных языков. Она сразу узнала меня и удивила вопросом о том, как поживает мой американский друг. На мгновение я заподозрил, что Алик все-таки встречался с ней. Но потом я подумал, что вряд ли он удержался бы, чтобы не рассказать мне об этом. В нем была тщеславная жилка, и он не мог не поделиться со мной своим очередным «завоеванием».

По дороге домой Алик сказал, что было бы интересно попасть в консерваторию и поближе познакомиться с местными девушками. Я пообещал достать пригласительные на встречу с восходящей звездой и, конечно, на танцы.

Мы шли по парковой аллее. Было по-осеннему сыро и прохладно. В свете редких фонарей листва деревьев отбрасывала на асфальт причудливые движущиеся тени. Алик напевал себе под нос выходную арию Германа со словами: «Что наша жизнь? Игра…», а в моей голове возникла полная трагизма музыка из четвертой части Патетической симфонии Чайковского, adagio lamentoso. Эта тема каким-то необъяснимым образом навсегда связалась в моем сознании с Освальдом.

Глава 12. Философские дебаты

Руководствуйтесь здравым смыслом и не отклоняйтесь от сути.

Уильям Сомерсет Моэм

12 ноября 1960 года

В качестве ответного жеста на гостеприимство Алика я пригласил его к нам в гости. Мы жили довольно далеко от центра, и, чтобы облегчить жизнь нам обоим, я зашел за ним. Была суббота. В автобусе мы разговаривали по-английски, вполголоса, чтобы не привлекать внимание окружающих.

Общественный транспорт представляет собой любопытное место. Занятые разговором собеседники могут увлечься и на какое-то время забыть, где они находятся. Отстраненное выражение на лицах окружающих (у каждого хватает своих забот) создает впечатление, что до вас вообще никому нет дела. В этом заблуждении можно выдать что-то, вовсе не предназначенное для посторонних ушей. Некоторые негромкие голоса обладают свойством далеко нестись. В монотонной поездке сквозь шум в салоне они навязчиво доносят скучные бытовые мелочи.

Так или иначе, нами заинтересовался какой-то человек. Пробравшись сквозь плотную массу пассажиров, он приблизился к нам. Сначала я подумал, что этот мужчина средних лет и ничем не примечательный внешне собирается выходить, и потеснился, уступая ему дорогу. Однако он неожиданно обратился к нам на английском языке.

Какая случайность встретить в этой толпе англоговорящего незнакомца и как раз в тот самый момент, когда мы проезжали мимо здания КГБ! Незнакомец заинтересовался, откуда мы. Собственно, его, скорее, привлекал мой