Мифы народов Кавказа - Н. В. Москаленко

Пробрался он в поселок нартов, прокрался к амбару, щелкнул драконьим хвостом и убил нарта-охранника. Амбар раскололся на две части. Схватил Емынеж семена проса и скрылся.

– Никому не достанется наше просо, пока мы живы, – провозгласили разгневанные нарты на собрании.

– Но вам придется проделать большой путь за край неба, – сказала Шатана.

Снарядили нарты десять всадников. Не вернулись богатыри. Снарядили они сто всадников и отправили к чудовищу. Не вернулись и они.

Тогда спасать зерно вызвался Сосруко.

Оседлал он своего коня и помчался за просом. Долог был его путь, но нашел он владения Емынежа и проник в его царство. Что он там нашел? Высокую горную вершину, на ней стояла нартская девушка-дозорный, которую чудовище выкрало из ее селения.

Сам Емынеж лежал у подножия горы, а дозорный доносил ему все, что видел со своей вершины. Заметила девушка и одинокого всадника. Сообщила она о нем Емынежу, но тот пропустил это мимо ушей:

– Пускай скачет. А когда доберется до моих ворот, слетит его голова с плеч.

Чудовище злобно захохотало, а сердце девы сжалось от горя. Она знала, что у Емынежа есть оружие, которое никого не оставляет в живых, – меч-ворота, обезглавившие всех его предшественников.

Вскоре Емынеж отправился пахать поле и сеять просо, а нартской деве наказал посадить голову всадника на кол рядом с черепами нартов, которые пытались вернуть семена до него. Дева наблюдала за всадником и подумала о том, что первый раз видит в крепости великана такого отважного юношу. Ведь не то что человек, даже птица не могла сюда пролететь: ворота-мечи смыкались и рассекали гостя на две части.

Понял это Сосруко и воскликнул:

– Тлепш, ты сковал мой меч из косы для бога плодородия. Сделай же так, чтобы он рассек ворота Емынежа!

Отъехал богатырь назад, ринулся вперед как вихрь и взмахнул своим мечом. Воротам Емынежа пришел конец: упали они с громким лязгом на землю. Победителем въехал в крепость Сосруко.

Увидев его, дева обрадовалась. Говорит она Сосруко:

– Твой приезд – счастье для меня. Но не одолеешь ты Емынежа. Поезжай обратно, целее будешь.

– Я никогда не возвращаюсь с пустыми руками. Ты лучше скажи, видела ли ты просо, которое великан украл у нартов?

– Оно в кожаном мешке. А мешок Емынеж носит с собой. Взял он его и сегодня, когда пошел пахать на самую вершину горы.

Поблагодарил Сосруко деву и отправился к горе.

Увидел он великана, который пашет, согнув драконье тело. А на дереве рядом висит тот самый мешок. Сорвал его богатырь, даже не думая, и поскакал восвояси.

Емынеж лишь захохотал:

– Никуда тебе от меня не деться, коротыш глупый!

Оседлал великан свою трехногую лошадь и помчался за Сосруко. Нагнал он богатыря только у самого берега моря и отобрал мешок. И теперь уже нарт гнался за чудовищем.

А Емынеж снова взобрался на вершину горы и начал пахать. Прискакал Сосруко к нартской девушке.

– Ты должен убить великана. Пока он жив, не видать нартам просо. Давай я узнаю, где у него душа, а остальное пускай завершит твоя отвага. А пока твоя задача – не дать ему посадить просо.

Пришло чудовище домой и рассказало девушке историю о краже проса:

– Напрасны все старания глупого нарта. Пока моя душа на своем месте – не удастся ему вернуть семена!

– А где находится твоя душа?

– А зачем тебе это знать?

– Потому что я люблю твою прекрасную душу.

Хоть и чудовище, а ласковое слово ему приятно. Поверил Емынеж нартской девушке. Но решил он ее испытать:

– Душа моя в дверной раме.

Вечером Емынеж был удивлен: девушка начистила раму и покрыла золотом резьбу.

– Я и не знал, что ты меня так любишь, – сказало чудовище. – Я тебя обманул. Моя душа вовсе не в раме, а в моей трехногой лошади. Своего коня я пригнал из Межморья, а родился он от кобылицы Тхож. Ее хозяйка владеет целым табуном таких лошадей, но человеку до них ни в жизнь не добраться.

Рассказала нартская девушка секрет великана. Отправился Сосруко снова на поиск, а чтобы Емынеж не посеял семена, вызвал мороз, да такой, что потрескались все горы.

Непросто пришлось Сосруко, и все же нашел он старуху и даже три дня пас ее непокорный табун. Но добыл он заветного жеребенка. Вернулся нарт в царство Емынежа, остановил морозы и принял выжидательную позицию. А пока великан усердно пахал, забрал просо и деву. Целую неделю пировали нарты, пили сано из чаши Уацамонга и рассказывали фантастические истории – одна другой правдивее.

Николай Самокиш. Юный осетин. 1850-е гг.

МУЖИКИ НЕ ТАНЦУЮТ?

Одним из символов Владикавказа можно назвать фонтан «Танцующий Сослан на чаше Уацамонга». Чаша эта была для осетин символом изобилия и аналогом европейского Грааля. Это неизменный участник всех нартских пиров. И было у нее одно необычное свойство: она определяла достоинства богатырей и сама поднималась к устам нарта, который рассказывал правдивую историю. Лгунов же она поила отвратительным варевом с плавающими в нем гадами. А традиция танцевать на чаше есть в Осетии до сих пор. Но если раньше это была сугубо мужская пляска, то в наше время ее исполняют и парами. Танец этот называется симд.

БАТРАДЗ

Нарт Хамыц женился удачно. Красавица из рода подводных жителей Быцента была умна и практична, но вот беда: на рассвете она превращалась в лягушку и принимала человеческий облик только после заката. Нет, это не сказка об осетинской царевне-лягушке, а начало истории нарта Батрадза – еще одного богатыря, который по совместительству является духом грозы. Жил он то в воде, ведь мать его была морской жительницей, то на небе – у кузнеца Курдалагона, а на земле появлялся крайне редко, но метко: только для того, чтобы совершить подвиг. А еще когда он появлялся на земле, рядом с ним шли гром и молния. Но если Сослан одерживал свои победы при помощи хитрости и магии, то у Батрадза была только его сила.

Густав Мютцель. Западноарийские типы Восточной и Северной Европы. 1893 г.

Героями нартского эпоса были не только нарты и чудовища, но и другие не менее интересные персонажи. Например, шкодный Сырдон, который вредил нартам. Его можно сравнить со скандинавским Локи. Таких персонажей называют трикстерами. Впрочем, от него была и польза. Так, он изобрел музыкальный инструмент фандыр.

Но начнем с его рождения. Любил Хамыц свою жену, и все равно ему было, что