Под красно-золотым знаменем. Осада Балера - Сатурнино Мартин Сересо

осады, удары измены, эпидемия. Голод с его непреодолимыми муками, смерть без посторонней помощи, тягостная изоляция, обман, подавляющий самые сильные души, и сводящая с ума беспомощность, поражающая их – все это тревожило и подавляло нас.

Есть многое, что укрепляет решимость человека при штурме батарей врага, в штыковых стычках с ним в суматохе боя. Но ему труднее всего бороться день за днем, неделя за неделей, против преследующей его навязчивой идеи удержаться за стенами, которые разрушает враг и не уступить, несмотря на крайнюю усталость.

Такова заслуга защитников Балера, этой бедной церкви, где в течение десяти месяцев после потери нашего владычества на Филиппинах продолжал развеваться испанский флаг.

КОНЕЦ ВОСПОМИНАНИЙ СЕРЕСО.

После осады

(в изложении американского переводчика)

Повествование лейтенанта Сересо о событиях, последовавших за капитуляцией, о переходе через горы и центральную равнину в Тарлак, об обращении там с выжившими, о поездке по железной дороге в Манилу и о приеме там и на Родине излагается далее очень кратко.

После рассказа о самой осаде, более поздние события, за некоторыми исключениями, представляют сравнительно небольшой интерес для обычного читателя, хотя мы легко можем понять, насколько важно все это было для тех оборванных, истощенных солдат.

Когда капитуляция была подписана и пришло время распахнуть двери церкви, выжившие были в некотором страхе не только из-за нерегулярного характера осаждающих войск, которые понесли серьезные потери от осажденных, но и потому, что среди них были и подлые дезертиры, от которых в любой момент следовало ожидать чего угодно.

Поскольку расстрел двух дезертиров в церкви мог вызвать насилие, то доктор был готов подтвердить, что смерть Гонсалеса Тока и Меначе была вызвана дизентерией и в разные даты, в то время как солдат предупредили, что они должны утверждать то же самое, пока мы не окажемся в безопасности среди испанцев.

Отряд вышел из Балера во второй половине дня 7 июня. Первую ночь провели в Сан-Хосе-де-Касигнан, а на следующий день подразделение перешло через Карабальос. Утомительный характер этого марша можно представить из заявления Сересо о том, что они пересекали одну реку семьдесят два раза из за ее запутанных извилин и что ее должны были преодолевать люди группами, потому что течение унесло бы людей в одиночку.

Марш в Тарлак, где тогда располагалось созданное филиппинское правительство, прошел через Пантабанган, Бонгабон, Кабанатуан, Алиагу и Ла-Пас. В первой половине пути, несмотря на неоднократные сообщения от Агинальдо о том, что к отряду следует относиться с величайшим вниманием, Сересо испытал немалое раздражение и даже страдания, вызванные мстительностью Грегорио Экспозито и Алькаиде Байона и, как полагал Сересо, из-за алчности филиппинских офицеров, командовавших эскортом.

В Пантабангане ночью была предпринята попытка ограбить и убить Сересо и доктора Вигиля, которые жили в одном из лучших домов, который офицеры эскорта были достаточно «любезны», чтобы зарезервировать для них. Единственным пострадавшим от этого нападения был Сересо, который, выпрыгнув из окна, получил болезненный вывих лодыжки, что вызвало большую задержку в марше и от которого он не оправился, пока выжившие не отбыли из Манилы домой.

Буквально на следующий день, при приближении к Бонгабону, у испанского солдата силой отобрали карабао с повозкой, на которую были загружены вещи, официальные документы и т.д. Сересо и Вигиля. Хотя жалоба была направлена двум филиппинским офицерам, которые ранее служили в испанской армии, и они признали, что тулисаны (грабители), вероятно, были частью эскорта, и пообещали, что будут произведены поиски вещей, они так и не нашлись.

В Кабанатуане туземцы оборудовали госпиталь для больных и раненых испанцев, куда и был доставлен Сересо для лечения лодыжки, которой из-за отсутствия средств не уделяли должного внимания, что не давало ему ни минуты облегчения.

Испанцы из Балера в сопровождении эскорта продолжили марш. «С ними, – говорит Сересо, – навсегда исчез из виду мерзкий Алькаид Байона. Вот отчет о его смерти: 1 апреля 1900 года капитан дон Иносенсио Лафуэнте Пейро высадился в Барселоне, доставив отряд репатриированных солдат , среди которых фигурировал мой санитар-дезертир Фелипе Эрреро Лопес и упомянутый Алькаид, запертые в карцере. Должно быть, очень мрачными были мысли Алькаида, так как он категорически отказывался от еды и питья, неудачными оказались и попытки накормить его принудительно. Упрямый в своем намерении, несчастный человек позволил себе умереть от голода».

Прошло две недели, Сересо все еще не мог ходить, когда рано утром 29-го числа была получена телеграмма от Агинальдо, в которой говорилось, что испанцы могут сразу же отправиться в Тарлак, чтобы, воспользовавшись нахождением там испанской комиссии, которая занималась освобождением испанских военнопленных, они смогли отправиться с ней в Манилу. Все, кроме Сересо, двинулись в путь, и военный губернатор телеграфировал об этом генералу, который ответил, что используя все средства, соответствующие состоянию Сересо, они должны отправить его без промедления, так как ему необходимо сопровождать войска в Манилу.

Поскольку Сересо не мог ехать на лошади, была использована канга, на которую для большего удобства было помещено большое кресло. Канга – это разновидность безколесной повозки (вероятно, изобретенной еще в доисторические времена), которую тащат по земле. Однако это примитивное устройство хорошо подходило для грязных дорог и с его помощью Сересо наконец прибыл 3 июля в Тарлак.

Именно здесь Сересо и его люди начали в изобилии получать награды и почести, что продолжалось и когда они достигли Испании. Агинальдо не только заказал все необходимое для их комфорта, но и предоставил им (за это они были более благодарны, чем за что-либо еще) экземпляры газет, в которых был опубликован его указ, провозглашающий их «достойными восхищения всего мира; доблесть, непреклонная решимость и героизм, с которыми эта изолированная горстка людей, не надеясь на какую-либо помощь, защищала свой флаг в течение года, воплощая в жизнь эпос, столь славный и столь достойный легендарной доблести Сида.»

Железная дорога прерывалась на некотором расстоянии к северу от Сан-Фернандо, который был оккупирован американцами под командованием генерала Макартура, поэтому группа сошла с поезда в Анхелесе, а Сересо и некоторые другие поселились в доме филиппинского генерала Маскардо. Маскардо развлекал их банкетом днем и танцами ночью, на которых присутствовали самые известные сеньориты города.

На следующий день отряд двинулся в сторону Сан-Фернандо на quilezes и carromatas, транспортных средствах, распространенных в этой стране. Пережив аварию, в результате которой килес, на котором ехал Сересо, был сильно поврежден, они прибыли в Баколор, в трех или четырех милях от Сан-Фернандо, где необходимо было провести переговоры с американцами для разрешения проезда. Уже был отдан приказ, чтобы поезд отправился в