Царь Иоанн IV Грозный - Александр Николаевич Боханов

Иоанн несколько месяцев неукоснительно исполнял соборное решение. Сохранились даже летописные описания того, что, прибыв к храму, он оставался у стен его, в то время как дети молились в самой церкви.

В определении собора имелся пункт, согласно которому с Царя снимается епитимия, «если он пойдет войною против неверных за святые церкви и за православную веру». И такое событие случилось в начале августа 1572 года. Русское воинство, числом не более двадцати тысяч, во главе с И.М. Воротынским в 45 верстах от Москвы при селе Молоди разгромило соединенную крымско-ногайско-турецкую орду, превышавшую сто тысяч воинов. Это одна из самых замечательных побед русского воинства за весь XVI век. По своему значению сражение при Молодях сопоставимо с Куликовской и другими судьбоносными битвами Русской истории.

С конца мая 1572 года Царь находился в Новгороде, и весть о победе туда пришла 6 августа, а уже 7-го Самодержец в Софийском соборе отстоял благодарственный молебен. Войска выполняли волю царскую, и повелитель незримо присутствовал там, где сражалась его рать.

Вместе с Иоанном в Новгороде находилась и Анна Колтовская, а когда он в конце августа вернулся в Москву, то к тому времени их совместная жизнь и завершилась. В сентябре 1572 года Колтовская уже была инокиней Дарьей. Самое замечательное во всей этой истории, что в документах нет никаких данных о процедуре этой царской свадьбы, как будто ее вовсе и не было. Как вынуждено признать официальное издание Московской Патриархии, «дата бракосочетания Царя с А.А. Колтовской неизвестна, описание церемонии не сохранилось»[220]. Может быть, дело совсем не в «сохранности» документов, а в том, что просто-напросто венчания-то и не было. Но такая мысль, видно, не приходила в голову представителям церковно-научного центра, издающего Православную энциклопедию.

В летописях встречаются имена и других царских избранниц: Анны Григорьевны Васильчиковой, умершей в 1626 году, и некой «вдовы дьяка» Василисы Мелентьевны Ивановой, о которой вообще никаких биографических сведений не существует. Последней, якобы седьмой женой Царя, стала в сентябре 1580 года Мария Федоровна Нагая, умершая в 1608 (1612) году в монастыре под именем инокини Марфы. Иногда можно встретить и другие имена избранниц, но вышепоименованные – самые растиражированные.

Семь жен – таков популярный матримониальный список Иоанна Грозного. Но ясности тут не было уже в летописях. В Московском летописце, составленном в начале XVII века, написано: «Лета 7089-го в Великой пост в четвертую субботу преставился Царь и Великий князь Иван Васильевич всея Руси, был на государстве много лет, а был женат 7-ма браки: 1 – Царица и Великая княгиня Анастасия Романовна; 2 – Царица и Великая княгиня Марья дочь Темрюка, князя Черкасского из Пятигор; 3 – Царица Марфа Васильева дочь Собакина; 4 – Царица Анна Александрова дочь Колтовских, во иноцех Дарья; 5 – Царица Анна Григорьева дочь Васильчикова; 6 – Царица Марья Федорова дочь [Федора] Федоровича Ногова»[221].

Летописец, провозгласив «семь жен», на самом деле назвал только шесть имен. Иначе говоря, даже те, кто жил в близкую к Иоанну по времени эпоху, даже они имели весьма смутные представления о семейном укладе Первого Царя.

Матримониальный «перечень» всегда вызывал немало вопросов. Кроме Анастасии Захарьиной-Романовой, Марии Черкасской, Марфы Собакиной и Марии Нагой, обо всех остальных «избранницах» практически нет никаких достоверных известий. Некоторые авторы, признавая, что «сведения о некоторых женах относятся к области легенд и преданий», тем не менее далее спокойно перечисляют семизначный матримониальный ряд[222].

Можно обоснованно предположить, что ввиду различных исторических причин сведения о царских избранницах просто «не сохранились». Допустим. Но ведь не сохранились даже могилы! В Вознесенском монастыре Кремля[223], служившим некрополем для представительниц владетельного дома, рядом с матерью Первого Царя Еленой были похоронены только четыре, упомянутые выше, венчанные супруги: Анастасия, Мария, Марфа и Мария. Причем их хоронили там через многие годы и после смерти Иоанна Грозного (Мария Нагая)[224].

Как обоснованно заключил один из исследователей, «четыре супруги – безусловное нарушение церковного канона. Но во-первых, не семь-восемь. А во-вторых, третья супруга Царя, Марфа Собакина, тяжело заболела и умерла через неделю после венца, так и не став царской женой де-факто. Для подтверждения этого была созвана специальная комиссия, и на основании ее выводов Царь получил впоследствии разрешение на четвертый брак»[225].

В литературе существуют данные, что Иоанн делал заупокойные пожертвования по скончавшимся своим избранницам, особенно крупные в Троице-Сергиев монастырь. После смерти Царицы Анастасии монастырю на помин души было пожертвовано 1000 рублей, по Марии Черкасской – 1500 рублей, по Марфе Собакиной – 700 рублей.

В этом же перечне фигурирует и пожертвование «на помин души» Анны Васильчиковой – 850 рублей, которая Царицей не названа[226]. Согласно монастырским «вкладным книгам», Иоанн в 1562 году пожертвовал Троице-Сергиевому монастырю на помин души «царицы Анастасии» 1000 рублей, в 1570 году – 1800 рублей по «царице Марии», а в 1572 году по «царице Марфе» – 700 рублей. В свою очередь Кирилло-Белозерский монастырь получил в 1562 году 500 рублей по Анастасии, в 1570 году – 500 рублей по Марии, в 1572 году по «царице Марфе» 200 рублей. Больше никаких денежных пожертвований по «царицам», ни об упокоении, ни о здравии Иоанн Грозный не делал[227].

Примечательная деталь. То обстоятельство, что, скажем применительно к Анне Васильчиковой, связь которой с Царем, как уверяют, продолжалось около двух лет (1575–1577) при царском дворе, между ближними царскими людьми, не видно ее родственников, говорит о многом. В обиходе Волоколамского монастыря, где записано по «Анне Васильчиковой дачи государские сто рублей», она не названа «царицей», что свидетельствует о том, что Васильчикова не была венчана. Она пострижена была в инокини в суздальском Покровском монастыре и похоронена в усыпальнице под Покровским собором в Суздале. В энциклопедии Брокгауза и Эфрона, лучшей до сего дня русскоязычной энциклопедии, говорится, что в описаниях бракосочетаний ее имени нет. Даже не известно, «чья она дочь»[228]. За прошедшие сто с лишним лет после Брокгауза и Эфрона никаких данных о таких фигурах, как Анна Васильчикова или Василиса Мелентьева[229], в обращение не поступило, но они почему-то уверенно зачисляются в разряд «жен». Достоверней все-таки было бы титуловать их «наложницами»…

Жена, да еще Царская, по представлениям XVI века, это не просто «сожительница», а только та, кто прошла церковный обряд вступления в брак с мужчиной. Одно дело «возлюбленная», «фаворитка», «наложница» и совершенно другое – супруга правителя. Царское венчание было невозможно сохранить в тайне; какие-то отголоски, наблюдения непременно запечатлелись бы. В данном случае о трех «бракосочетаниях» не осталось ничего.

Венчание Царя являлось государственным событием, сопровождалось не только публичным церковным действием, но и различными «милостями» и «дарами». Когда Царь отправлялся в терем к жене-царице, жили они всегда порознь, то Москва оглашалась колокольным звоном, призывая православных молиться за дарование Руси царскорожденного чада.