Философская топология русской культуры - Сергей Александрович Азаренко

души. В этом положении интенсивно воспринимается действие сверху «чудесной» силы, которая залетает из запредельности в низины здешности, чтобы подняться в заоблачную даль. Наряду с этим в русской сказке необыкновенно слабо выражено действие снизу. Согласно Трубецкому, в ней сказывается настроение человека, который ждет всех благ жизни свыше и при этом совершенно забывает о своей личной ответственности. Этот же недостаток проявляется в русской религиозности, в привычке русского человека перелагать с себя всю ответственность на широкие плечи «Николы-угодника».

«Превознесение дурака над богатырем, замена личного подвига надеждой на чудесную помощь, вообще слабость волевого героического элемента — таковы черты, которые болезненно поражают в русской сказке. Это прелестная поэтическая греза, в которой русский человек ищет по преимуществу успокоения и отдохновения; сказка окрыляет его мечту, но в то же время усыпляет его энергию»[90]. Трубецкой подчеркивает, что мифология и сказки других народов овеяны духом богоборчества или, наоборот, содействия человека сверхъестественной силе. В германской саге человек то борется со своими богами, то спасает их самих из трудного положения. Ничего подобного не найдешь в русской мифологии и сказке. Тут, по мнению русского мыслителя, при встрече с чудесным человек сразу опускает руки или, зачарованный, весь превращается в слух и зрение, отдается влекущей его вещей силе, но от этого созерцательного подъема не переходит к действию, а ждет милости «по щучьему велению», от серого волка, от вещего коня или от мудрой жены. Но насколько справедлива данная оценка героя?

В.И. Иванов и В.Н. Топоров полагают, что Иванушка-дурачок воплощает такой способ поведения, который исходит не из стандартов практической рациональности, а основывается на стратегии собственных решений, идущих зачастую вопреки здравому смыслу, но в результате всё же приносящих успех[91]. Нам же представляется, что, обнаруживая отсутствие разума, персонаж как бы указывает на его границы и действует не с опорой на собственный рассудок, а из учета значительно большего горизонта «закономерностей» мира, не зависящих от человека. Иванушка нарушает принципы полезного способа существования: в то время как старший брат землю пашет, а средний скотину пасет, он лежит на печи, в потолок плюет да мух ловит. Полезное как таковое у человека идет от стремления сделать себе полегче («польза» происходит от слова «польга»), облегчить существование, и потому полезное выражает необходимость относительную, относительную по отношению к тому, чему оно служит, в то время как истинная необходимость та, которая делает бытие чего-либо таким, каково оно есть. Истинная же необходимость человеческого интеллекта заключается в мышлении о мире и, в частности, о том, что в мире действуют связи, которые находятся вне поля видения разума. Русская сказка как бы хочет показать, что человека нельзя свести к производительной деятельности.

Высказывание «хочу идти туда – сам не знаю куда!» только подчеркивает всю нецелесообразность позиции Иванушки и делает акцент на желании наблюдать и мыслить мир. Типичная завязка сказочного сюжета об Иванушке – это поручение ему охранять ночью могилу умершего отца, или гороховое поле от воров, или другие какие-либо обязанности. При этом его поведение может иметь три возможных варианта развития. В первом варианте, действуя неразумно, он выполняет поручения и терпит неудачу: кормит клецками свою собственную тень; выдирает глаза овцам, чтобы они разбежались; выставляет стол на дорогу, чтобы он сам шел домой; надевает шапки на горшки, чтобы им не было холодно; солит реку, чтобы напоить лошадей и т. п.; или применяет правильные по сути знания, но не в соответствующих случаях: танцует и радуется при похоронах, плачет на свадьбе.

Во втором варианте Иванушка правильно выполняет порученное задание и за это получает вознаграждение: мертвый отец в благодарность за охрану его могилы дает Иванушке «Сивку-бурку, вещую каурку», копье, палицу боевую, меч-кладенец. В третьем варианте поступки Иванушки кажутся бессмысленными и бесполезными, но в дальнейшем раскрывается их смысл: отправившись служить, чтобы выбраться из нужды, он отказывается при расчете от денег и просит разрешения взять с собой щенка и котенка, которые спасают ему потом жизнь. Иванушка успешно проходит все испытания и достигает желаемого: побеждает противника, женится на царской дочке, получает богатство и славу и в конце концов становится Иваном-царевичем, то есть приобретает то, что является прерогативой таких социальных функций, как производительная и военная. Но его исконная социальная функция – это функция трикстера. Иванушка-дурак – культурный герой, наделенный чертами трикстера (плута-озорника). Трикстер часто прибегает к хитрым трюкам для достижения успеха в самых серьезных деяниях. Действуя асоциально и профанируя святыни, трикстер большей частью торжествует над своими жертвами, хотя в некоторых случаях терпит неудачу. Деяния трикстера иллюстрируют легальную отдушину или преодоление жесткой регламентированности в социальной действительности.

Героика Иванушка-дурака сродни героике североамериканского трикстера Вакдьюнкага (что значит «безумец», «шут»), древнегреческого Одиссея (греч. odussav – «гневаюсь») или даже Гамлета (исл. Amlodi – «дурак», «слабоумный»). Всех этих героев объединяет их трансгрессивность, возможность нетривиального решения проблемы или переход в состояние нового порядка. Этимологически «дурак» происходит от древнерусского «дуровати», которое обозначает «безумствовать», «блажить»[92]. Происхождение корня dur- не вполне ясно, но Ю. Покорный относит его к группе, восходящей к индоевропейской базе dheu(e)r (корень dheu-) – «бушевать», «кружиться», «вертеться», «спешить». Не вызывает возражения сопоставление с греч. aqurv – «забавляюсь», «играю» (на сцене) и с qouros – «стремительный», «неукротимый» (М. Фасмер). Нижеследующие соображения о юморе, смехе и трансгрессии Иванушки-дурачка, как представляется, поддержат и старую версию о связи dur-ь с du-ti[93].

Каков же способ поведения Иванушки-дурачка? Во всех случаях, когда герой сталкивается с силами мира, он не спешит вступать с ними в противоборство, а принимает их и позволяет им действовать. В этом сказывается не пассивность героя, а особого рода активность. Говорить о его апатичности или лени вообще не приходится – сказки показывают, как он прекрасно умеет трудиться. Действиям враждебных сил он позволяет открыться и в этом смысле сделаться уязвимым, а затем, в случае надобности, либо направляет их против себя же, либо заставляет действовать в свою пользу. Перед лицом Другого (злой силы, опасности и т. д.) герой не безвольничает, а прибегает к юмору и смеху, демонстрируя независимость и способность расположить к себе враждебные силы, которые во многих случаях становятся ему союзниками. Вообще, юмор – это разновидность переживания, предполагающего смешение серьезного и комического, при особом преобладании положительного момента последнего. В отличие от иронии, сатиры или остроты, интеллектуальных по своей сущности, юмор является проявлением всего душевного склада человека. Особенностью юмора в противоположность другим разновидностям комического, склонным к усмотрению и высмеиванию несоответствия между претензией явления и его действительным содержанием, низводящим его