Лев Каменев: «Я не согласен» - Анна Сергеевна Кочетова

5 октября 1926

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 78. Л. 139, 140]

Беспокоясь за своих сторонников и за единство партии, которое теперь уже было в опасности из-за выбора между партийной демократией и партийной дисциплиной, оппозиция решила пойти на компромисс и принять условия Политбюро.

8 октября Каменев составил новое обращение в Политбюро от имени оппозиционной группы: Зиновьева, Троцкого, Сокольникова, Пятакова, Евдокимова и, конечно, себя. В обращении указывалось, что «все разногласия, существующие в партии и в ЦК, целиком и полностью определяются вопросом о том, как и какими путями обеспечить и укрепить диктатуру пролетариата и социалистическое строительство». А значит, они вполне уместны в одной партии, и нужно сделать все, чтобы они не привели к расколу на две партии.

Оппозиция готова была подчиниться всем решениям партии, съездов, ЦК и ЦКК. Признавала целиком и полностью решение X съезда о фракциях и вред их существования в партии и настаивала, что никогда взгляды оппозиции не имели ничего общего с теорией «двух партий». При всем том оппозиция не собиралась отказываться от своих взглядов и признавала наличие разногласий с большинством ЦК. Но партийный долг призвал ее «подчиниться всем решениям партии и прекратить всякую борьбу». К этому же она призывала всех своих сторонников.

От ЦК оппозиция ожидала соблюдения следующих условий: пропаганда постановлений XIV съезда и последующих решений партии должна вестись без обвинений инакомыслящих в меньшевизме; отстаивание взглядов в ячейках не должно вызывать никаких репрессий; ЦКК должна восстановить в партии исключенных за оппозиционные взгляды; ЦК – издать циркуляр о примирительных шагах и прекращении травли оппозиционеров; перед съездом оппозиции следует получить возможность изложить перед партией свои взгляды в обычных для партийного обсуждения формах [242].

Тем временем, не дождавшись итогового решения, 7 октября Зиновьев и Евдокимов приняли участие в собрании партийных коллективов Ленинграда. Поэтому 11 октября Политбюро еще раз рассмотрело свои условия и ужесточило пункт: «открыто признать, что фракционная работа оппозиции за весь период с XIV съезда до последних ее выступлений в Ленинграде и Москве в октябре этого года была недопустимой и безусловно ошибочной с точки зрения интересов партии и создавала угрозу срыва творческой работы партии и советской власти в трудных условиях строительства»[243].

Письмо Л. Б. Каменева, Г. Е. Зиновьева, Л. Д. Троцкого, Г. Я. Сокольникова, Г. Л. Пятакова и Г. Е. Евдокимова в Политбюро ЦК ВКП(б) о согласии оппозиции подчиниться решениям XIV съезда на определенных условиях

8 октября 1926

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 79. Л. 27–31]

Заявление Г. Е. Зиновьева, Л. Б. Каменева, Г. Л. Пятакова, Г. Я. Сокольникова и Л. Д. Троцкого о подчинении оппозиции решениям XIV съезда с приложением записки Л. Б. Каменева И. В. Сталину

13 октября 1926

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 79. Л. 55, 56–57]

В связи с этим 13 октября Каменеву пришлось заявление переписать, исключив из него все условия, так как Зиновьев и Евдокимов уже нарушили свои обещания. В заявлении оппозиция открыто признавалась перед партией, что «в борьбе за свои взгляды… в ряде случав допустила шаги, являвшиеся нарушением партийной дисциплины и выходящие за установленные партией рамки внутрипартийной борьбы на путь фракционности». Она решительно осудила критику Коминтерна и политики партии СССР, «как первого государства пролетарской диктатуры», и запретила всем, кто ведет любую агитацию против Коминтерна и СССР, претендовать на какую-либо солидарность с ней. Постановления XIV съезда для оппозиции обязательны, а свои взгляды она будет отстаивать лишь в установленных уставом формах. В конце заявления была высказана просьба: «Мы выражаем твердую надежду на то, что фактическое прекращение фракционной борьбы, в связи с настоящим нашим заявлением, откроет возможность исключенным товарищам вернуться в ряды партии»[244].

16 октября Политбюро приняло это заявление, но с небольшими поправками. Так, вернуться исключенным товарищам в партию можно будет только в том случае, если они признают «свои ошибки в деле нарушения партдисциплины и интересов единства партии», при этом оказывая всяческое содействие «в борьбе против рецидивов нарушения дисциплины»[245].

Это заявление, а также «Извещение Центрального комитета о внутрипартийном положении» опубликовала «Правда» 17 октября 1926 года. Однако Сталину этим не удовольствовался. Он ждал полной капитуляции оппозиции. И Каменев, и Зиновьев, и, конечно же, Троцкий должны отказаться от всех своих принципиальных идей. Именно поэтому на октябрьский пленум вынесли вопрос о внутрипартийном положении. Для оппозиции это стало неожиданностью. Докладчиком был назначен сам Сталин. Кроме того, тезисы доклада, которые еще только подлежали обсуждению 26 октября на пленуме, оказались опубликованы до обсуждения.

Л. Б. Каменев и Л. Д. Троцкий в группе отдыхающих санатория «Красная звезда»

Кисловодск. 3 сентября 1926

[РГАСПИ. Ф. 323. Оп. 1. Д. 10. Л. 6]

Поэтому и Троцкий, и Каменев были очень растеряны, когда Рыков вдруг заявил об обсуждении резолюции о внутрипартийном положении, да еще и предложил высказаться[246]. И это за несколько часов до XV партийной конференции.

Троцкий заявил, что считает резолюцию в корне неправильной, так как она приписывает оппозиции такие взгляды, которых на самом деле она не разделяет. Он недоумевал, зачем накануне партконференции поднимать принципиальные споры.

Каменев разделял мнение Троцкого:

– Товарищи, в предложенной вам резолюции, где я и Зиновьев названы по имени, нам приписаны определенные взгляды. Я пользуюсь словом только для того, чтобы заявить здесь совершенно категорически, что мы не имеем решительно ничего общего с теми взглядами на характер нашей революции, на возможность социалистического строительства, на победоносность дела Октябрьской революции, которые в резолюции нам приписаны. Нам приписан социал-демократический уклон! Социал-демократические взгляды мы под руководством Ленина научились рассматривать как взгляды контрреволюции.

Каменев вспоминал, как он спорил не только с ЦК, но и с Лениным, и никогда его не обвиняли в контрреволюции, не заставляли каяться в этом:

– Если бы в рядах партии действительно были группы, которые бы разделяли хотя бы в минимальной степени те социал-демократические взгляды, которые приписаны нам, мы считали бы необходимым вести с этими контрреволюционерами самую решительную борьбу[247].

Сталин же, показывая стенограмму выступления Каменева на XIV съезде,