Стратег из ниоткуда - Михаил Александрович Атаманов

обладал каким-то магическим останавливающим эффектом, то получалось, что мой торс абсолютно беззащитен для любого оружия. Руки также не защищены, как и ноги. Да и на голову интендант выдал мне вовсе не нормальный металлический шлем, какие имелись на складе, а лишь плотную кожаную шапочку, не закрывающую не только лицо, но даже уши.

К счастью, мне полагался щит. Деревянный и круглый из сбитых или склеенных досок, по ободу обшитый тонкой металлической лентой. Закрывал щит всю грудь целиком и частично нижнюю часть тела, весил всего килограмма три, так что носить его на левой руке я мог, совершено не уставая. Смущала разве что его малая толщина. Сантиметр древесины, может полтора. Не фанера, конечно, но очень близко к этому. Один, максимум два отражённых удара, и такой щит расколется. Я читал, что в средневековье пехотные щиты для большей прочности обивали буйволовой кожей, и даже иногда в несколько слоёв, но лёгкой пехоте королевства Брена такая роскошь похоже не полагалась. В мире, где цена нового рекрута взамен выбывшего составляла всего две серебрушки, с экипировкой дешёвой лёгкой пехоты совершенно не заморачивались.

При этом старик-интендант ещё и ругался на меня, что такие длинные верзилы идут в армию, совершенно не думая о том, что одежды для них на складе не найти. Как будто это я по собственному желанию припёрся сюда в лагерь и был виновен в том, что ему пришлось изрядно полазить по штабелям ящиков, пока он нашёл-таки боле-менее подходящие мне по размеру брюки и рубаху!

И вот уже в строю из полусотни таких же бедолаг лёгкой пехоты шестого отряда я стоял на плацу под палящим солнцем. Никакого оружия старослужащие наставники нам не выдали, да и вообще не объяснили, зачем мы жаримся на самом солнцепёке, и что должны будем тут делать. Ветераны лишь орали на новобранцев, раздавали тумаки и удары дубинками по любому поводу и без повода, да пытались построить необразованных селян по росту и заставить стоять смирно на указанном месте. Со мной вопросов не было никаких — с моими метром девяносто, на целую голову выше среднего здесь роста, меня сразу поставили самым первым в шеренге слева, и следующие полчаса я тупо стоял, ожидая пока разберутся с остальными и приучат их к порядку. Наконец, неотёсанные селяне построились и даже стояли, не расходясь и не разговаривая, и только после этого к нам вышел наш командир.

И тут я не удержался от удивлённого возгласа и даже получил за это затрещину от стоявшего рядом старослужащего, поскольку командовать шестым отрядом назначили знакомого мне Альвара Везучего. Вот только вчерашнего деревенского забулдыгу было не узнать — его отмыли, побрили и подстригли, а армейская экипировка сидела на нём как влитая. Причём полусотеннику полагался уже вполне приличный доспех из прочной дублёной кожи, даже с наплечниками, поверх которого имелась ещё и кольчужная безрукавка с дополнительными металлическими бляхами на груди для большей защиты. Металлический остроконечный шлем с прорезями для глаз, закрывающий верхнюю половину лица. Кожаные брюки с наколенниками. Высокие сапоги. Короткий меч в ножнах на поясе. На командиров уровнем выше десятника в армии Брены уже не скупились, их ценили и старались сохранить.

— Итак, салаги, слушайте меня! — даже голос у деревенского пьяницы изменился и стал уверенным, даже властным.

Альвар Везучий представился новобранцам и объявил, что следующие десять дней мы проведём здесь в тренировочном лагере, где опытные наставники будут учить нас перестроениям в бою, владению коротким копьём и щитом, а также научат метать дротики. Дело лёгкой пехоты — держать строй в две шеренги с поднятыми щитами и вытянутыми вперёд копьями, прикрывая стоящих позади нас лучников. Затем при приближении шеренг врага нужно будет вести обстрел наступающих дротиками, после чего принять первый удар и постараться при этом удержать строй. Потом медленно с сохранением порядка отходить туда, куда прикажут командиры, открывая путь нашей коннице или закованным в броню бойцам тяжёлой пехоты.

Каждому солдату-копейщику, кроме одноручного копья длиной в пять локтей и пяти дротиков в специальном чехле на спине, полагался также длинный нож. Но по словам опытного ветерана, если уж строй рассыпался, и дело дошло до поножовщины, то мы — уже трупы, поскольку лёгкие копейщики неминуемо погибнут в сражении с любым противником. Его же задача как командира до такой аховой ситуации дело не доводить.

После чего в компании трёх угрюмых помощников с дубинками, назначенных десятниками нашего шестого отряда, Альвар Везучий прошёлся перед строем, внимательно рассматривая притихших новобранцев. Некоторым делал замечания по поводу болтающейся одежды или сальных патл на голове, в которых он якобы даже видел вшей. Всех таких полусотенник направлял к армейскому цирюльнику, чтобы тот обрил солдата наголо. Возле меня ставший неимоверно важным «односельчанин» остановился и с интересом осмотрел смачный фингал у меня под левым глазом.

— Всё-таки не послушался ты меня и влез в неприятности, — беззлобно усмехнулся бывший забулдыга.

— Так точно! — я постарался отвечать громко и чётко, глядя вперёд мимо командира, как видел в фильмах про армию. — Вечером у палатки защитил знакомую девушку, к которой пристали трое. Мерзавцы получили хороший урок и не ушли без травм и синяков.

Моя манера так отвечать сильно удивила полусотенника. Он поперхнулся на полуслове и даже похоже забыл, о чём хотел мне сказать. Оглянувшись на своих помощников, командир шестого отряда усмехнулся и едва слышно проговорил им присматривать за мной. Мол, парень из его родной деревни и находился там на хорошем счету, так что если «косяков» за Альваром Длинным к окончанию обучения больше не будет, сделать четвёртым десятником. Громко же выстроившимся новобранцам командир озвучил совсем другое.

— Ты поступил конечно правильно, Альвар Длинный, как и полагается смелому парню. Но здесь такое не приветствуется. На первый раз, учитывая смягчающие обстоятельства, за драку в лагере ограничусь штрафными работами. Три вечера после ужина и до ночного отбоя будешь чистить выгребные ямы. Но вот если влезешь в драку снова, получишь пятьдесят плетей! К тому же Варья попала во второй отряд тяжёлой пехоты, и ваши с ней пути через несколько дней разойдутся. Подумай сам, стоит ли ломать себе жизнь из-за девушки, с которой ты, скорее всего, больше не увидишься?

Полусотенник собирался ещё что-то сказать, но тут со стороны рядов палаток раздался резкий зов сигнального рожка. Командир отряда и его помощники моментально обернулись, прислушиваясь к этим малоприятным прерывистым звукам. Один из помощников предположил.

— Что-то случилось. Наверное, кто-то из новеньких попытался сбежать